Марта ахнула и закрыла рот рукой. Я спросил:
– Кто, Элис?
Она топнула, выхватила у меня лист, написала что-то и показала мне:
Потом снова забрала и аккуратно вывела:
– Что ты такое говоришь?! – возмутилась Марта, налетела на нее и сжала в объятьях, как ребенка. Я даже ощутил укол ужаса – вдруг Элис поломается? – Мы что-нибудь придумаем, правда ведь, Адам?
Со звоном разбилось окно, выходящее на улицу, и я едва уклонился от булыжника, упавшего возле камина. Марта тонко вскрикнула и закрыла собой Элис, их осыпало осколками. С улицы донеслись брань и торопливые шаги. Вспомнился человек в плаще. Отчего-то я был уверен, что это его рук дело. Наши недруги пока осторожны, но не исключено, что они вернутся поздней ночью.
Ощутив чей-то взгляд, я обернулся: на лестнице стояла Рита в простеньком новом платье и переводила полный ужаса взгляд с Элис на разбитое окно и обратно.
– Мистер, миссис… вы не пострадали?
– Не волнуйся, – проговорила Марта, дрожащими руками вытряхивая из волос осколки стекла. – Какие-то хулиганы. Рита, хочешь поужинать вместе с нами?
– Спасибо, я не голодна, – проговорила она. – Можно мне пойти в ту комнату?
– Конечно, – Марта одарила ее улыбкой. – Это теперь твоя комната, ступай.
Элис помахала ей рукой, и девочка поспешила удалиться.
Отужинав, мы с супругой отправились в мой кабинет: там имелся еще один камин, и окна не выходили на улицу; Элис же осталась рисовать в гостиной.
– Интересно, она чувствует страх? – прошептала Марта. – Признаться, мне очень неуютно.
– Я не могу уехать, – сказал я в очередной раз и потер виски. – Нужно попытаться их убедить, устроить выставку картин. Если и это не поможет…
– Не поможет, – мотнула головой супруга. – Чем больше они убеждаются в том, что Элис человечнее любого из нас, тем становятся злее. Они боятся, что придут такие, как она, и вытеснят людей, понимаешь? Секретари, музыканты, художники потеряют работу.
Загрохотал опрокинутый мольберт, и в комнату без стука ворвалась Элис. Мы с Мартой бросились ей навстречу, и она, как обычный ребенок, спрятала лицо у меня на груди, а потом осторожно обернулась.
За неимением ничего лучшего, я взял вместо оружия газовый фонарь и шагнул к приоткрытой двери. Осторожно выглянул – никого. Элис дернула меня обратно и обвела комнату руками, будто пыталась обнять ее. И тут я заметил едва заметное движение, словно материя постепенно начинала распадаться: закачалась деревянная лестница, что вела в каморку Элис, стены будто подернулись зыбью, и мы втроем невольно попятились в гостиную.