— Как-нибудь переживу.
— А ты бабушке-то не хами. Послушай сведущего человека.
Арсений и бабушка рядком лежали на телеге. Смотрели в серое предутреннее небо.
Арсений не мог сказать деревенской ведунье, что в нем не дух лесной, а очень даже женщина. Порядком жутковатая и отчаянная, но не опасная для друзей. Возле телеги шагали молчаливые подручные шаманки. Изредка всхрапывала лошадь.
Мирная картинка. Жизненная. И не подумаешь, что на телеге едут два (три) человека, устроивших недавно виртуальную схватку не на жизнь, а на смерть.
— Где мой дядя, Фаина? — продолжая глядеть в небо, спросил Арсений.
— К обеду приведут, — проворчала шаманка.
— И ты нас отпустишь?
Бабушка помолчала. Вздохнула.
— Отпущу. Ежели ты сам этого захочешь.
— Можешь быть уверена, что захочу. — Парнишка не понимал, почему, впервые в жизни он обращается к пожилой женщине на «ты». Как к близкой родственнице. Но чувствовал — так правильно, позволено.
— Как знать, миленький, как знать…
Больше Фаина не проронила ни слова, хотя Арсений и пытался навязать ей разговор.
«Ох, Сенька, — вздыхала в общей голове Миранда, — вот чует сердце, готовит нам старуха пакость! Такие как она так просто не сдаются. Ты ей зачем-то нужен. Потому и увечить своим не позволила. Но посмотрим, запихнут ли тебя опять в подвал…»
Не запихнули. Назар провел г о с т я в небольшую горницу с периной на кровати, кивком головы указал на постель. Через минуту занес туда одежду и обувь Арсения.
Сенька посмотрел на чистое постельное белье, глянул на черные от грязи ноги:
— Мне б помыться.
Позволили и вымыться. В теплой, подтопленной баньке, где Арсений попросил наставницу на время — отключиться.
Миранда фыркнула «какие же мы неженки!», но просьбу выполнила. Дивно чистый Сенька упал в кровать бревном, уснул на несколько часов. Проснулся, когда по дому уже умопомрачительные съестные запахи гуляли!
«Миранда, — взмолился, — опять — нельзя?! За последние сутки я напился-то толком один раз, когда бане плескался!»