Расследование Ночного Кошмара

Мисс Нортон отпустила говорящую палочку. Та пролетела несколько секунд в воздухе по кругу, пока не опустилась в протянутую руку Катарины. Большинство моих одноклассников верило, что мисс Нортон использует магию, чтобы заставить палочку летать, но я всегда сомневалась в этом. Иногда палочка казалась мне живой, или наименьшее, что она могла делать, — это слышать и реагировать на услышанное.

Катарина слабо вздохнула.

— Я просто не могу представить. В смысле, как Розмари может быть мертвой? Почему кто-то причинил ей боль?

Голос Катарины становился все более хриплым вместе с ее эмоциями, и ее глаза блестели от непролитых слез. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы относиться с недоверием к такому театральному показу скорби, даже если ее чувства были реальны. Катарина была сиреной, а это значило, что она могла манипулировать человеческими эмоциями так легко, как и дышать. На той стороне комнаты мисс Нортон поедала слова Катарины, как будто они были драже M&M’s. Она могла начать рыдать в любую секунду.

Катарина снова посмотрела на меня.

— И я просто не могу представить, как кто-то мог увидеть подобное и не быть расстроенным. Только самый ужасный, бессердечный человек мог быть таким беззаботным.

И конечно же, когда другие студенты посмотрели на меня, я покраснела. Каждый знал, что я была там. Но никто не знал, что я плакала. В свою подушку, чтобы никто не увидел. Я забыла заставлять себя защищаться, не играя в ее игры. Я была бита моим языком достаточно сильно, чтобы нанести повреждение. Я промолчала единственный раз в жизни.

Громкий голос раздался из системы местного оповещения:

— Дестини Эверхарт, пожалуйста, отчитайтесь в главном офисе немедленно.

Мое лицо снова покраснело. Несколько студентов захихикали, а парочка сказали:

— Ооо.

Я сердито посмотрела на жалких пищалок:

— Мы что, до сих пор во втором классе?

Я встала, чувствуя слабость.

— Ну, — сказала Катарина, высмеивая меня. — Ты меньше годовалого ребенка, говоря о магии. Так что это только подходит к нашему обращению с тобой, как с ребенком.

Я закатила глаза.

— Ой, неужели ты все это сама придумала? Ну разве не умная, а?

Выражение лица Катарины было самодовольным. Она перебросила свои длинные, ровные, коричневые волосы на другое плечо. Все парни издали коллективный вздох. В этом и была вся проблема с сиренами. Они были настолько красивы физически, что им все сойдет с рук. Красота была ключевой частью их манипулирования, магии соблазнения.

— Да, — сказала Катарина. — Но ты также забыла добавить красивая, талантливая. О, и без магического дефекта.

Только сирены могли сказать что-то таким самодовольным тоном и не быть нелепыми. Я искала язвительный ответ, но ничего хорошего не могла придумать. Проблема в том, что она не сказала ничего, что было бы неправдой.