Смит покачал головой и снова не соврал. Во всяком случае, Лукаш лжи не заметил. Ладно.
– Сколько ты можешь мне дать? – Лукаш облизал губы и посмотрел на воду в стакане. – Сколько?..
– Прямо здесь… Прямо здесь я могу тебе дать двести тысяч…
А вот теперь врет, сука. Что-то там у него с глазками… Зрачки играют, что ли…
– Не-а, – покачал головой Лукаш. – Мало. Думай еще.
– Да о чем мы торгуемся? – удивился Смит. – Ты сидишь со скованными руками и ногами, за спиной у тебя стоит вооруженный человек, а ты… Я знал, что ты парень недалекий, но чтобы настолько…
– Это почему я недалекий? Нет, шалишь, я не дурак… Ты не понимаешь, что ли? Я не могу быть твоим партнером. Не получается. Не выйдет мне у тебя большой кусок откусить, подавлюсь… Не так?
– Так, – кивнул Смит.
– Счета у меня нет, да ты и не станешь мне ничего переводить. Даже если мы туда и приедем и возьмем терабайтник, то потом… потом тоже ни черта у меня не получится. Ехать с тобой назад, в Вашингтон… Нет, ты меня или уберешь, или просто кинешь… Не так?
– Так.
– Вот я и подумал… В конце концов, я ничего такого получить за этот накопитель не рассчитывал. Значит, не нужно жадничать. Деньги у тебя есть, чтобы сейчас в Штатах работать такому, как ты, нужно иметь запас наличности… Чекам и электронным переводам сейчас мало кто доверяет на территории Загнивающих Штатов Америки… Есть у тебя деньги. Что-то здесь, что-то неподалеку… – Лукаш снова облизал губы, он волнуется, ему очень хочется пить. – Колись, старик, сколько у тебя тут денежек… Все равно это мелочь на фоне твоих будущих заработков. За одних инопланетян тебе миллиард отвалят, к гадалке не ходи…
– Я дам тебе деньги, а потом ты начнешь чудить либо по дороге, либо там на месте, – в голосе Смита прозвучало сомнение, еле-еле, чуть заметно, может, он сам еще не понял, что начинает соглашаться с Лукашем. – Какие у меня будут гарантии?
Торгуемся, торгуемся, Лукаш даже руки потер, торгуемся по-настоящему, без дураков… С секретным агентом Смит бы торговаться не стал, а вот с журналистиком, наглым, но глуповатым – начал. Выхода нет у Лукаша, но и у Смита не так, чтобы много было вариантов.
– Гарантии… Простые гарантии. Очень простые… Ты дашь мне денег… скажем, полтора миллиона… – Лукаш усмехнулся, увидев, как отреагировал Смит. Есть у него такие деньги, есть даже больше, так что, в принципе, отдавая названную сумму Лукашу, Смит не рискует остаться на мели. – Полтора миллиона, на меньшее я не согласен… Я беру их с собой в поездку… Там, на месте, ты забираешь накопитель, и мы разъезжаемся в разные стороны. Можем даже вместе вернуться в Вашингтон.
– Интересные гарантии.
– Конечно, интересные. Мы же оба понимаем, что, если сунусь к своим… в посольство или в штаб нашего контингента, мне никто ничего не заплатит… Какого рожна им платить за то, что они могут и так забрать? Искать покупателя самостоятельно? Нет у меня таких знакомых, ясное дело. Начну дергаться – и архив потеряю, и голову… Попытаюсь тебя обмануть – твои люди меня порешат… Донести на тебя? Опять-таки придется деньги отдать… да еще и рисковать… Зачем? Сам подумай. Не знаю, сколько ты там собрался получить, но в любом случае больше, намного больше, чем полтора миллиона… – Лукаш смотрел в глаза Смита, не отрываясь. – Подумай, Смит!
«Вот если прижмет, Миша, то ты становишься таким креативным, – похвалил себя Лукаш. – Вот ведь молодец, какую замечательную конструкцию соорудил. И ведь правда – все в выгоде, никто не рискует… сверх меры. Как только Смит получит этот архив, может сразу сваливать отсюда или даже переходить на нелегальное положение… А журналист Лукаш может спокойно тратить свои денежки на баб и выпивку, у него на большее воображения не хватит…»
– У меня здесь… здесь, – Смит указал пальцем на пол. – Полутора миллионов нет… Только восемьсот тысяч.
– Мало, я согласился на полтора миллиона… – Лукаш потянулся к стакану, словно забывшись, но наручники его не пустили. – Твою мать… Думай быстрее, дед, думай… Сам сгоняй к своему тайнику или пошли кого понадежнее…
Сколько сейчас времени, интересно? Часа четыре? Не меньше, хотя в щели жалюзи свет еще не проникает. Сломалось у Лукаша чувство времени? Бывает.