Мельничук знал ответ. Думал, что знает. Ответ, явственно припахивающий мистикой…
Он считал, что любое оружие несёт в себе кусочек души своих создателей. А создают оружие — настоящее оружие — для одной цели: убивать. Не сверкать на парадах и в музейных витринах; не грозить, пугать, и вообще не производить впечатление; не служить усладой влюблённым коллекционерам; не ставить рекорды на спортивных стрельбищах… Убивать. И мёртвые вроде куски металла мечтают делать то, для чего рождены…
Дремлющие в тишине музея клинки сладко грезят о свистящем полёте, и о раздающейся плоти, и о срывающихся с заточенного до невидимости лезвия алых каплях… Спусковые крючки гипнотизируют стиснувших рубчатую рукоять: нажми! нажми!! нажми!!!
С оружием нельзя играть. Им надо убивать — или не брать в руки.
Может, Мельничук думал об этом и не так романтично.
Но он знал.
Знал по себе.
Вычистив табельный ствол, тут же убирал его, стараясь не держать в руках сверх необходимого. Редко носил с собой. И никогда не дарил детям игрушек, изображавших оружие.
Он с удовольствием прихлопнул бы «Хантер-хауз», но… Но, к примеру, у стоявшего сейчас перед ним парня был личный адвокат.
Личный.
В двадцать восемь лет.
Времена…
Адвокат не по уголовным, понятно, делам, но это не важно — если что, набежит целая свора, самых матёрых и раскрученных, готовых пустить от майора Мельничука клочки по закоулочкам… Чтоб не трогал без веских оснований молодую бизнес-элиту — надежду и опору российской экономики.
Стиснув зубы, он ждал. Ждал, когда появится первый раненый… Или, хуже того, первый труп… Тогда… Тогда он не будет оглядываться на адвокатов, берущих в качестве гонорара его десятилетнее жалованье.
Труп появился. И не один.
В зоне действия подотряда очистки.
Очень интересные трупы.
Обескровленные…
Ваня думал почти о том же.
О мёртвом теле. Чьё ухо не украшало его коллекцию. Говорят, первый убитый является потом во сне… Ваня спал спокойно. Мысли об этом приходили днём — не вовремя и
ebooksa