Смутные киношные воспоминания запугивали чупакабрами, вампирами, оборотнями и всякой прочей нечистью. Лука подкрался ближе. Существо вне всяких сомнений было мертво.
Он заметил на теле множество рваных отметин, оставленных, по-видимому, воронами. Обклеванная ими голова существа превратилась в кровавое месиво, в котором разобрать можно было только челюсть (и то непонятно — верхнюю или нижнюю) с острыми клыками. Стрельников наклонился и вдруг заметил, что уродливая голова шевельнулась.
Он вздрогнул и отпрянул. Потеряв равновесие, упал, опрокинувшись на спину.
«Нет… нет!!!» — застрял крик в горле.
Голова существа дернулась, из-под нее показался сначала глаз, а затем… клюв крупного ворона.
Лука почувствовал как по его лбу, в один миг усыпавшемуся потом, потекли капли, обжигая глаза. Сквозь слезы он наблюдал за тем, как птица, слишком поглощенная заботой набить брюхо, чтобы обращать внимание на человека, пытается оторвать от растерзанной головы небольшой кусочек.
Лука махнул рукой. Ворон отскочил в сторону. Осуждающе гаркнул, посматривая то на человека, то на мелких сестер-ворон, облепивших деревья, то на такую лакомую и дармовую добычу.
— Иди отсюда, кыш! — Лука снова махнул рукой. Только тогда ворон решил отойти на безопасное расстояние.
Удостоверившись, что тварь и вправду мертва, Лука схватил ее за лапы и поволок в сторону деревни.
Но не его одного привлек вороний гвалт. Пожаловал еще один гость.
Стрельников увидел медведя. Видимо, косолапый тоже зашел в чащу с берега, но немного с другой стороны. Увидев человека, он замер, вытянув ноздри и с шумом втягивая воздух. Встретив человеческий взгляд, заволновался. Стал подгребать лапами галечник, раскачиваясь и раздраженно пыхтя.
Какой-то первобытный инстинкт заставил Луку ощериться. Пригнувшись, он взял в руку камень покрупнее, и швырнул в непрошеного гостя, нежданно угодив прямо в нос.
— Что ж ты, гад, раньше не поймал эту тварь? Сам едва не наложил в штаны, улепетывая от нее? — засмеялся Лука, не задумываясь о том, что это мог быть совсем другой медведь.
Он не допускал и мысли о том, что косолапый может кинуться. После того как булыжник прилетел тому в голову, не причинив, правда, особого вреда, медведь мотнул головой, проурчал что-то в ответ недовольное и, пройдя бочком, уплелся в чащу. Лука, уже не оглядываясь, вошел в реку, таща за собой то, что осталось от поверженного врага.
Он, наконец, дико устав, заволок существо на противоположный берег, и снова услышал за спиной чье-то дыхание. Смелость опять не подвела. Он снова схватился за камень.
Но это оказался Волк.
Стоя на пригорке, волкопес таращился на человека. На ошейнике болталась оборванная веревка.
— Что, приятель, тоже пришел посмотреть? А, Волк?
Зверь подернул хвостом, услышав свое имя. Утробно ворча, он спустился к Стрельникову. Тот несколько опешил, и только когда понял, что рык адресован не ему, успокоился. Волкопес подошел к дохлому существу, обнюхал. А затем вцепился зубами в шерсть и принялся терзать жертву, как будто давно ждал этого момента. Обмякшее мертвое тело он мотал из стороны в стороны. Мелькали лапы с длинными когтями. Добыча на глазах грозила превратиться в комок шерсти, крови и грязи.
Какой-то миг Лука раздумывал, а потом улучил момент и крепко схватил Волка за ошейник, держа крепко, опасаясь, что тот ненароком извернется и укусит. Но, к его удивлению, Волк не огрызнулся, а даже пригнулся в испуге. Заскулил и припал на задние лапы, нисколько не сопротивляясь человеку. Лука отпустил его. Зверь посмотрел на него своими кошмарными злыми глазами и неожиданно завыл.
ebooksa