- У меня очень важное сообщение. До утра ждать нельзя.
- Нужно обязательно по телефону? Почему не лично?
- Как вы себе это представляете? Ваша Арина Родионовна унесла мою одежду. Не могу же я разговаривать с вами лицом к лицу голая!
Мэрский снова долго молчал, потом тяжело вздохнул.
- Елена Михайловна, если вы не заметили, именно сейчас мы с вами разговариваем, как говорится, тет-а-тет, и вы, уж простите, обнажены несколько более, чем это считается допустимым в приличном обществе.
Я взвизгнула и мгновенно завернулась в простыню, которой раньше укрывалась.
- Так уже значительно лучше, - одобрил Мэрский. - В таком виде вы готовы передать мне своё неимоверно важное сообщение? Или теперь вам мешает несоответствие дресс-коду моего, с позволения сказать, костюма?
- Не мешает, - покраснела я. - Простите, пожалуйста, я туго соображаю.
- Это и есть важное сообщение? Так, чтоб вы знали, для меня это давно не новость.
- Нет, важное - совсем другое, - я изложила ему свою догадку.
- Класс! - заорал Мэрский, обхватил меня за пояс, оторвал от пола и закружил.
Сначала я завизжала, но на визг он не реагировал, и усадил меня на кровать, только когда устал.
В комнату заглянула Арина Родионовна, осуждающе покачала головой и исчезла.
- Мэрский, что вы себе позволяете? - возмутилась я. - Прекратите меня лапать!
- Уже прекратил, - довольным тоном сообщил он. - Неужели вы не заметили?
Он снова меня обхватил и чмокнул в правую щёчку, а потом в левую и в нос.
- Вот я не понимаю, Елена Михайловна, как такая дура может быть такой умной?
Должна отметить, что мне приходилось выслушивать комплименты поизысканней.
- Не знаю, Мэрский, - пролепетала я. - При случае спрошу у Высших Сил. А сейчас уберите с меня, пожалуйста, руки.
- Уже убрал. Я же наслышан, что было с вашим предыдущим шефом, который не захотел их убирать.