— Когда-то они вдвоём участвовали в одном деле, и подружились. А потом, когда стало горячо, Серый своего приятеля устроил здесь. Только не спрашивай, что это за дело. Всё равно не скажу.
— Шеф, Берендей о том деле всё ей выложил, как на духу, — сообщил Бубновый. — Я сам до фига нового из его рассказа узнал.
— О своих делах болтать можно, — отмахнулся отец. — Хотя и вредно может оказаться. А вот о чужих — нельзя. Дальше спрашивай.
— Сосед Серого, священник, отец Эпистолярий.
— Епифаний, — поправил меня Бубновый. — Елена Михайловна, нестыковочка получается. Вы говорили о братве, а он — обычный батюшка, к нашим делам никаким боком. Только в буру любит шпилить, и азартен в игре, а так — поп как поп.
— Понял, о ком ты! — воскликнул отец. — Он очень добрый, и его высоко ценят в епархии. Но есть у батюшки один недостаток — постоянно проигрывает в карты церковное имущество, иногда его за это наказывают. Но тебе зачем это знать?
— Ты прав, папа, незачем. Следующий в моём списке — Каскадёр.
— Человек из бригады Марио, рулит там крышей над кабаками и всего такого. Бывший торпеда. Я о нём мало чего знаю, лучше спроси нашего Шашку.
— А Шашке откуда много о нём знать?
— Они постоянно между собой перетирают разные вопросы. То какой-нибудь шеф-повар или от них к нам перебежит, или от нас к ним, то менты оборзеют, и нужно что-то вместе решать. Не только с Каскадёром, ему иногда и с Мусой приходится базарить, это такой же, как они, только от кавказцев, тот ещё отморозок. Так что о Каскадёре Шашка по любому хоть что-то, да знает. Не выйдет столько всего вместе порешать, и совсем не понимать, с кем имеешь дело.
— Папа, скажи ещё вот что. Раз он Каскадёр, может, работал на какой-нибудь киностудии? Или в театре?
— Леночка, о чём ты говоришь? Какая у нас в городе киностудия? Какие каскадёры в театре, тем более, в нашем?
— Шеф, Елена Михайловна по делу базарит, — поддержал меня Мешок. — Берендей травил, как работал в кино. И про те банки всё выложил. Раз Берендей с Серым — кореша, а Бог Троицу любит, чего бы третьим у них не быть кому-нибудь с киношным погонялом?
— Не тот случай! — категорично заявил отец. — Не работал он в кино. Нигде он никогда не работал, даже на зоне. Только на Марио, если это тоже работа.
— Понятно. А вы, ребята, хоть что-нибудь о нём раньше знали? — обратилась я к своим бравым телохранителям. — Хоть о том, что есть такой перец, коптит небо потихоньку и топчет белый свет, а заодно рулит крышей кабаков у Марио?
— Что не так, Елена Михайловна? — вскинулся Бубновый. — Вы и нас в чём-то плохом подозреваете? Да мы же к вам со всей душой!
— Так знали или нет? Насколько помнится, вы его имя спрашивали у Шашки.
— А потом смеялись над тем, как Шашка это произнёс, — добавил Юра.
Я в очередной раз вонзила каблук ему в ногу. Парнишка умолк, многое недосказав, но было уже поздно. Заржал Мешок, Бубновый тоже к нему присоединился. Каюсь, и мне не удалось удержаться от глупого хихиканья. Дина быстро сообразила, как прозвище Каскадёра должно было прозвучать в исполнении Шепелявого, и присоединилась к веселью. Таня закрыла лицо руками и затряслась, никто не подумал, что она рыдает. Серьёзными оставались только отец и паршивец Юра.
— Чего вы ржёте? — рявкнул недоумевающий Карета.
ebooksa