Петер вздохнул.
— Все равно глупо. Эх, учил я вас, учил. И все без толку.
— Нет, — тихо ответил Третий. — Толк есть. Если бы не вы, я бы точно сошел с ума. Или бы стал таким же, как они. Не знаю, что хуже.
Вдали послышался нарастающий гром. Два армейских бота, вылетевшие из-под облаков, заходили на посадку.
Глава 17
Хар с унылым видом разглядывал экран папки и честно пытался классифицировать то, что там было изображено. Знания у него в голове были и немалые — а вот опыта маловато. Иначе вопрос с получением профессии в Федерации давно был бы решен раз и навсегда. Хотя два месяца, проведенные в плотной работе со специалистами, несомненно должны были дать результат. Но два месяца — это не пять лет. А подготовка хорошего архитектора занимала именно столько времени.
Главное же, что интересовало именно его — вопрос о злополучной кожаной обложке, был закрыт раз и навсегда. Шеф популярно объяснил, что никаких послаблений не будет. Любой, даже самый крохотный из привычных предметов, должен оставаться именно с Харом, а не присутствовать в дальнейшей жизни самых разных лиц. В утешение было сказано, что мозги ему не меняют. Пока. Правоту шефа Хар хоть и с трудом, но вынужден был признать. Правда хорошего настроения ему это не прибавило.
— Дядя Леша, можно к тебе? — услышал он звонкий девичий голосок.
Хар вздохнул и сдвинул шлем. Сердиться на племянницу было совершенно невозможно.
— Можно, можно. Заходи.
Дверь распахнулась и в комнату влетела симпатичная двенадцатилетняя девчонка, по имени Светлана. Именно влетела, потому что медленно передвигаться она не могла в принципе. Впрочем Хар, вспомнив собственное детство, вынужден был признать, что подобное свойственно абсолютному большинству детей. Без разницы пола и возраста.
— Мой проект готов. Посмотришь?
— Давай, — Хар взял кристалл и вставил его в боковой разъем. — Так, что мы тут имеем…
На экране высветился плоский чертеж.
— А где изометрия?
— Не успела.
Хар покачал головой.
— Серьезные люди так не поступают.
Он отдал команду папке и на экране возникло цветное объемное изображение.
— Дядя! Так же не честно!