Она, конечно, поговорила бы еще, но я отключил связь.
— Чё, Стрелец, с налоговой напряги? — подмигнул Артем Николаич. — Утаиваешь свои миллионы от государства?
— Да это с бабуленцией у меня… пуф-ф-ф… напряги…
— Что, совсем плохая? — в голосе начальника прозвучало сочувствие.
Я затолкал мобильник в карман робы:
— Да нет, но иногда дуркует, — и поморщился, вспоминая ее неосознанные выходки.
Жутко это, когда вроде бы человек тот же самый, а уже не тот. Вспоминаешь его здорового, веселого и понимаешь, что ничего уже не вернется, как было.
Странный сон
Нет ничего хуже прерванного сна. Устаешь сильнее, чем если бы не спал совсем. Вот и у меня иногда бывали после длительных дежурств провалы в какое-то странное состояние, которое ни явью не назовешь, ни территорией сновидений.
Едва я рухнул на свою койку в дежурке, все перед глазами замерцало, запорхало, заискрило. Огненные точки стали сливаться в силуэты людей — и вот мы с пацанами на пустыре за частным сектором жжем костер, рядом валяются куски шифера, который еще предстоит бросить в пламя ради нескольких громких хлопков. Я точно помнил, что именно в этот раз один из осколков отлетит и поцарапает ногу приятелю-соседу Игошке, но тогда я еще об этом не знал и теперь не должен был ничего менять. Это была как будто игра, в которой я был маленьким телесно, но взрослым в сознании.
Мы сидели на длинном бревне, костер, в который какой только гадости ни напихали, чадил в нашу сторону, но пересаживаться было лень.
Тогда я вытягиваю вперед сложенный в кукиш кулак и произношу мантру:
— Куда фига, туда дым, куда фига, туда дым!..
Густые клубы словно бы натыкаются на прозрачную преграду. Задумываются. И медленно отворачиваются от нас в том направлении, куда вытянута моя мальчишески тонкая рука.
— Ну ты этот… Повелитель огня! — восхищенно исторгает Игошка.
Мне смешно, потому что это срабатывает почему-то всегда и у всех. Но Игошке простительно — он среди нас самый маленький и смотрит на нас снизу вверх. И тогда я делаю то, чего в реальности не было: встаю и что есть сил запускаю шифер в дальний бурьян.
— Ты чё? — возмущаются друзья. — Где мы теперь искать будем?!
— Хорош фигней страдать, пацанва, — произношу я слова, которых, конечно же, я тогда не говорил, однако после сегодняшнего взрыва в сараюшке мечтал сказать.
Самое странное, что я отлично осознаю: это сон, и я могу в нем делать все, что пожелаю. Но при этом я верю, что делать это все смог бы и в реальности.
Разведя руки в стороны, я начинаю смотреть в сердце пламени, туда, где самое светлое пятнышко. А про себя приказываю: восстань! Пламя покоряется, и мальчишки с воплями рассыпаются в разные стороны, когда над углями с небо встает гигантская огненная фигура джинна, но среди пляшущих рыжих языков зыбкого образа можно угадать птичью голову — то ли кречета, то ли ворона, толком и не разобрать.
ebooksa