— Сколько уже влили?
— Пятый контейнер пошел. И понадобится еще.
— Ставь сто сорок тыщ «контрикала».
— Трех часов не прошло с предыдущего.
— Выбирать не приходится. Давай, пока кровь везут. Скоро подъедет Александр Михалыч…
— Черт, все вены черные!
— Руки у вас кривые, вот и вены черные. Вводи через катетер.
Слова, которые я слышал, оформлялись у меня в облачка неведомых букв, собиравшихся в тучки слов и проливавшихся мне на голову болью, удушьем и дурнотой. Меня тошнило. Хотелось, чтобы они все заткнулись и перестали насылать на меня эти тучи.
Тихо похрустывала штукатурка, тикали часы, а бабушкин барометр, возникавший во всех углах усадьбы, упрямо предвещал бурю.
«Этого паскуду-ятту ищут, Савитри?»
«Уже почти нашли, но устранить его физически, как прошлого, увы, не удастся. Он поймал момент, когда Агни качнул весы»… — прошептал женский голос.
«Как же меня бесит эпоха, в которую добрые дела наказуемы! Как же она меня бесит, Савитри! Вот вычеркнуть бы ее из истории! В темпоральную петлю ее — и забыть! Они зовут ее эпохой Кали, представляешь?! Они зовут ее эпохой Кали! Они даже не представляют, что несут!»
«Шива»…
«Да?»
«А если нам просто вернуться к исходной? Там, где маркер»…
«Диско-болл?»
«Ну да»…
«Хм… Это было бы выходом, если бы конфликт не зародился раньше».
«Да, я не поймала их первое столкновение».
«Мы не можем вмешаться в уже начатый процесс. Если бы ты не затерла прошлый маркер, что на набережной»…