– Дэвид, хотя я стал жестче, чем был, я не похож на вас или Гриффина. Дело не в тестостероне. Похоже, после трансформации я сохранил даже бо́льшую часть души, чем Кира в самый первый раз. У меня есть несколько теорий, но вы их не поймете.
Он, или его симулякр, помолчал.
– Кира, я сожалею о вашем брате.
Женщина бросила долгий взгляд на тело, лежащее на полу, а потом уверенно отвернулась, будто навсегда закрыв эту главу своей жизни. Затем обернулась к Мецгеру и решительно покачала головой; только ее взгляд выдавал внутреннюю боль.
– Это не мой брат, – горько сказала она, вытирая рукой слезы. – Мой брат погиб при пожаре год назад.
Глава 50
В парке все еще клубился дым. Снаружи стояла жуткая тишина, будто даже птиц и насекомых перепугало кровопролитие, которому они стали свидетелями.
– Дэвид, мне нужно воздать тебе должное, – с признательностью сказала Кира. – Ты действительно полон сюрпризов.
– Прости, – виновато ответил Дэш.
– Не надо. Я понимаю, почему ты так поступил, и твой расчет оказался безупречен.
Она посмотрела на Коннелли и Мецгера:
– Господа, не представляю, как я смогу вас отблагодарить.
Полковник тепло улыбнулся:
– Кира, нам не нужны благодарности. Как ни крути, мы одна команда.
– Судя по последним суткам, – заметил Дэш, – мы будем именно такой командой, как и хотели.
– С этим не поспоришь, – весело ответил полковник. – Но нам здорово помогло, что твое альтер эго вовремя во всем разобралось.
Пока Мецгер освобождал пленников и отрывал кусок рубашки Алана, чтобы перевязать Кире руку, Дэвид размышлял о грандиозности всего происшедшего.
В основном полковник был прав. Разогнанный мозг Дэша решил загадку. Он верно догадался о том, что и почему случилось в Иране. Он догадался, что за всем стоит Алан Миллер. Он правильно предположил, что Миллер выбрал Дэша за целостность натуры, на которую отзовется его сестра. Что именно по этой причине Кира попытается его завербовать.
Но, по иронии судьбы, даже когда он полностью осознал свои чувства, его разогнанное «я» упустило, что эти чувства взаимны. При этой мысли Дэша омыло теплой волной. Он улыбался и не мог согнать с лица эту улыбку.
Ему хотелось навсегда остаться в этом мгновении. Он никогда еще не испытывал таких чувств к женщине. Никогда в жизни не испытывал такого облегчения. Или торжества. Или надежды.