Он тяжело вздохнул, обхватил голову руками и снова рухнул на подушку.
Кое-как справившись с чувством подавленности, перешедшим в раздражение, он собрался, умылся и даже зашел в столовую. Поковыряв салат и омлет, Горяев направился к Эймеру. Сегодня предстоял сложный день, впрочем, почти как и всегда здесь, и раскиснуть из-за ночных кошмаров — это самое глупое из того, что можно было бы сделать. Нужно было работать.
Эймер должен был получить новые материалы по мальчику, и Андрею нетерпелось сопоставить всю эту информацию с данными, которые они получили в ходе своих исследований. С Ларсом он еще не разговаривал, однако надеялся, что в их распоряжение попадет что-нибудь стоящее.
Руководитель медицинской службы был бодр и свеж. Приветственно улыбнувшись, он тут же предложил Андрею выпить по чашечке кофе, перед тем как пойти в исследовательский сектор. По всему было видно, что у Ларса есть интересные новости.
Жизненный задор, которым он буквально светился сейчас, стал передаваться Горяеву.
— Ларс, ты сегодня необычайно бодр, — сделав глоток ароматного напитка, с улыбкой заметил Горяев.
Они сидели в кабинете Эймера, жалюзи на окне были подняты и в кабинет ласково светило солнце, висящее в чистом, почти лазурном, что редко бывает в этих широтах, небе.
Окончательно заразившись позитивным настроением своего коллеги, Андрей все больше улыбался и шутил. Его сознание как-то само собой переключилось на положительные моменты.
— Я еще подробно, как ты понимаешь, не ознакомился, — сказал Ларс. — Я только сегодня утром получил материалы, которые мы запрашивали. Буквально, — он посмотрел на часы, — чуть меньше двух часов назад. Но я так пробежался слегка по ним и, думаю, нам там есть с чем поработать…
— Ты знаешь, я, уже только глядя на тебя, готов разделить твой оптимизм! — усмехнулся в ответ Горяев.
— Мои ребята, кстати, уже получили инструкции, и пока руководство, наслаждаясь чудным видом за окном, пьет кофе, процесс уже идет! — уточнив с шуточной гордостью, засмеялся Ларс.
— Итак, я готов к ним присоединиться, хочу посмотреть на это чудо, — поставив пустую чашку на стол, с улыбкой решительно подытожил Андрей. — У меня сегодня еще совещание, которое я не могу отложить, а, вместе с тем, я хочу как можно плотнее здесь у тебя поработать.
— Окей, тогда прошу в мои владенья, — ответил Эймер, и приглашающим жестом пропустил Горяева вперед.
Вокруг снова была такая привычная Андрею лабораторная атмосфера. Она всегда сразу же настраивала его на работу, заставляя на время абстрагироваться от всего прочего, оставляя все, несвязанное с исследовательским процессом, снаружи. Наконец все на местах, все заняты делом. Ровный матовый свет освещает белоснежно-стерильное пространство модуля. И больше ничего не отвлекает…
— Вот посмотри, любопытная вещь, — с довольным видом произнес Ларс.
Андрей открыл документ. «Ну, что там они накопали», — подумал он, вглядываясь в материалы.
— Так…, - глаза Горяева бежали по пояснительному тексту, выхватывая важные формулировки, которые он тихо машинально повторял вслух, иногда вставляя свои комментарии: «Валенсия… 1832 год… Хунта веры… Религиозный суд… Обвиняемый Кириано Ривальдо двадцати двух лет… судившийся посмертно… заключивший сделку с дьяволом, отдав душу и тело свое во владение его. Голосование… Окончательный приговор… Церковь ничего не может более сделать, чтобы загладить прегрешения виновного…»
— А здесь у нас что? — произнес Горяев, перескочив взглядом на прилагавшуюся электронную копию желтоватого листа оригинального документа, и медленно по слогам прочитал: «Debita animadversione puniendum».
Андрей вернулся выше: «Передается в руки светской власти…Да будет наказан по заслугам».
Далее в материалах была копия, снятая с записки светского королевского судьи, о проведенном по приговору сожжении останков на костре на площади огня (quemadero) «в поле у северной окраины города, в десять пополудни, 18 ноября 1832 года, при большом скоплении народа».
ebooksa