Он продолжил говорить, иногда жестикулируя руками и показывая что-то на мониторах. Горяев же непроизвольно возвратился к размышлениям о внезапном и отвратительно неприятном утреннем исчезновении Миры. Он снова не мог думать ни о чем другом. В голове крутились как зацикленные мысли о ней, неразрывно спаянные с чувством разочарования и обидной досады, словно волнами холодной воды накатывающие и обжигающей его изнутри.
Андрей извинился перед коллегами и вышел на улицу. В воздухе ощущалась повышенная влажность. «Будет дождь», — отстраненно возникло в его голове, смешавшись и утонув в водовороте мыслей о Мире, буквально выжигающих его изнутри.
Он попробовал взять себя в руки. Его совершенно не устраивала эта эмоциональная зависимость от Миры, сидевшая в нем занозой. Он был словно рыба, в тело которой вонзился маленький острый крючок. И при любом движении леска чувств, связывавшая его с девушкой, натягивалась, заставляя крючок больно пронзать его плоть, его душу. Более того, с каждым разом ядовитое жало крючка погружалось глубже, причиняя все больше страданий.
Терпеть это дальше было невыносимо, но и отказаться, забыть Миру у него не было сил. Он находился в тупике, не дающем ему трезво мыслить и принять какое-либо решение.
Простояв некоторое время (наверное, минут десять — пятнадцать) около входа в здание медицинского корпуса, Андрей решил немного пройтись, вернее не то чтобы решил, скорее сделал это неосознанно, просто пошел, погрузившись в свои мысли.
«Почему я веду себя как последний идиот?! Надо взять себя в руки. Так же совершенно не возможно. Настроение меняется буквально от одного ее действия, чуть ли не жеста или взгляда. Зачем мне весь этот бред. Что она вообще о себе возомнила…» — с досадой думал он. «Да, нет, это я дурак, слабак. Как же я себя ненавижу…»
Через некоторое время, словно очнувшись, он обнаружил, что стоит на дорожке из гравия недалеко от здания центральной лаборатории.
«Так, все, хватит», — решил он и затем тихо с остервенением произнес вслух:
— Возьми уже себя в руки!
Уверенным шагом он зашел в холл здания лаборатории, поздоровавшись с как всегда дежурившим там одним из сотрудников службы безопасности, которые с некоторых пор стали его сильно раздражать.
Пройдя необходимую процедуру идентификации, он ступил в коридор, ведущий в комплекс основных лабораторных модулей.
Некоторое время пробыв в модуле главной установки, поговорив о чем-то с персоналом, с главным инженером и с зашедшим туда Штайнмайером, Горяев направился к себе в кабинет, пребывая в состоянии растерянности и некоторой апатии. О чем он только что разговаривал с коллегами, Андрей даже сейчас и не помнил. Он так и не мог прогнать навязчивые мысли о Мире, заполнившие его сознание и не пускавшие туда ничего более извне.
Рухнув в кресло в своем кабинете, и сорвав с себя халат, который затем был брошен в угол, Горяев набрал номер Миры. Сделал он это скорее механически, также не вполне осознанно.
Гудки, тишина.
Горяев звонил в лабораторию горной химии, возможно надеясь, что она может быть там. Наконец ему ответили. Но это была не Мира.
Женский голос сказал, что ее не было и что сегодня она и не должна там быть….
Голос еще что-то говорил, но Андрей уже не воспринимал информацию.
Он иронично засмеялся в голос в своем пустом кабинете:
— Вот, черт, я ведь реально не знаю, где ее искать. Где, черт возьми, ее искать!
Приступ смеха сменился полным опустошением, и Горяев откинулся на спинку кресла, начав покачиваться в состоянии почти полной отстраненности от окружающего.
ebooksa