— Извини, присутствие деканов обязательно, — поспешно произнес Дамблдор, нацепил очки и сцепил руки под бородой. — Гарри, мне известно, что твой… гм… отчим ограничил тебя в общении с родной матерью.
— Угу… — буркнул тот и опустил голову. Правильно, нечего в глаза этому старику смотреть!
— Отчего же ты не обратился за помощью?
— Как?! — вспылил Гарри. Я же говорила, стоит довести его до нужного градуса каления — и прячься, все живое… — Где моя сова, я понятия не имею! Дома я сижу под замком, как у Дурслей, только в своей комнате, а не в чулане. А на окне решетка, это если вам Уизли еще не рассказали… Нет! — замахал он руками, и я невольно залюбовалась малахольным, казалось бы, братцем. — Это Дурсли меня морили голодом! А отчим к столу силой выгоняет, если не иду. Там у них… — Гарри покосился на меня, я кивнула, мол, говори, как есть. — Казарма. Подъем с рассветом, зарядка, пробежка, потом тут помыть, там отдраить, приготовить, поесть, снова за дело, обед, тихий час, снова что-то делать, неважно, копать или уроки учить, ужин, время на личные дела, отбой…
Я глянула на Гермиону. Она не выглядела потрясенной, посмотрела на меня с недоумением и развела руками, мол, что тут такого? Я толкнула ее локтем и спросила шепотом:
— У тебя так же?
— Ну почти… — ответила она. — Кроме зарядки. А зря! Все время сидеть вредно, я как дочь врачей говорю…
— Тс-с-с… — Я указала на директора, и Грейнджер понятливо заткнулась.
Заткнулась? Грейнджер?! Мне однозначно надо вытатуировать звездочку где-нибудь!
— Гарри, Гарри, мы отвлеклись, — остановил братца директор. — Мы поняли, что дать о себе знать ты никак не мог, а на доме твоего отчима стоит очень сильная защита… Чья, кстати?
— Дядя Люк постарался, — мило улыбнулась я.
— Дядя…
— Мистер Малфой, — мрачно пояснил Гарри.
МакГонаггал приоткрыла рот. Нет, она видела того у нас в гостиной, но вряд ли могла предположить, что я называю Малфоя-старшего дядей Люком! Бедная старушка…
— Так вот, Гарри, уже несколько недель твоя мама безуспешно пытается увидеться с тобой, — продолжил Дамблдор, и я увидела, как задрожал Гарри. — Но не может: аппарировать в дом ей мешают чары, а подойти просто так…
«Папины друзья», — заключила я. Конечно, этим ребятам ничего не стоит отвести глаза волшебством, они увидят вместо рыжей женщины седого старичка, но если у них есть приказ не подпускать никого вообще… Энн, конечно, могла бы стереть им память, подчинить волю, да только я помню, что Малфой-старший, довольно ухмыляясь, говорил, что сторожевых заклятий на нашем домике хватит на целый Азкабан. А еще — кем бы ни прикинулась Энн, ее узнают собаки. Так-то!
— И что?
— Ты не возражаешь, если она навестит нас сейчас? — мягко спросил Дамблдор, и я подскочила. Гермиона вцепилась в мою руку и смотрела совершенно дикими глазами, мол, что делать?! Да чтоб я сама знала!
— Не возражаю, — ответил братец прежде, чем я смогла вмешаться, и камин полыхнул зеленым.
Энн выглядела лучше, чем при последней нашей встрече: как-то посвежела, принарядилась, даже шляпу эту дурацкую нацепила (ей, правда, шло).