— Папа рассердился? — спросил Драко, сосредоточенно завязывая шнурки на ботинках. Эйприл принципиально ему не помогала.
— Нет, у него просто плохое настроение, — сказала она.
— Эйп…
— Что?
— А почему тебя ночью не было? — спросил Драко, и девушка поняла, что краснеет.
— С чего ты взял?
— Ну я проснулся… по нужде, — старательно выговорил мальчик, — потом заглянул к тебе, а тебя нету. А утром ты уже была.
— Ну… я вышла, — смалодушничала Эйприл.
— Не-ет, я бы услышал, там дверь скрипит! — Драко хитро улыбался. — И когда ты пришла утром, от тебя пахло папой!
— То есть?
— Ну как от него всегда пахнет, чем-то таким холодненьким и вкусным…
«Вот засранец! — невольно подумала она. — Еще и запах одеколона запомнил!»
— Твоему папе тоже одиноко, — обтекаемо сказала Эйприл. — Представляешь, он такой большой, но иногда не может уснуть…
«И именно поэтому мы этой ночью трахались так, что сломали кровать. Два раза.»
— Правда? — спросил Драко, тараща серые глазищи.
— Правда. Не переживай, если меня вдруг не окажется в комнате, ладно? Позови Молли, а она меня приведет.
— Ничего-ничего, — храбро ответил мальчик. — Я уже большой. Я и один не боюсь!
— Даже если и боишься, ничего стыдного в этом нет, — сказала Эйприл. — Я же говорю, даже твоему папе, бывает, не спится, а он уже давно вырос. Пойдем-ка обедать, а потом поищем елочные игрушки и подумаем, как лучше елку украшать… Согласен?
— Конечно! — обрадовался Драко, и до самого вечера они потрошили коробки с заботливо переложенными ватой стеклянными игрушками, которые без устали таскали откуда-то с чердака домовики.
— Все не то, — заключила Эйприл, отставив последнюю коробку.