– Выдай ему костыль, – попросила она постовую. – Я пальто наброшу…
– А можно на твое плечико опереться? – засмеялся он вслед.
Когда спускались по лестнице, Шабанов приобнял анестезиолога за талию и получил вполне обнадеживающий, игривый отказ:
– Не забывайтесь, больной! У вас костыль есть для этой цели.
На улице выздоравливающие солдатики в казенных фуфайках собирали подснежники. Ветер раздувал их, а они снова собирали…
Алина увела его за угол в скверик, где почти не дуло, достала сигареты.
– Время прогулки – десять минут, пока курю.
– Да мне и десяти хватит, – ухмыльнулся он, встав поплотнее к ней. – Ты же ночью придешь ко мне?
– Что? – с наигранным возмущением протянула она. – Закатайте губешку, капитан! Какой шустрый. Только от наркоза отошел – и уже!..
– Я пилот. У меня на принятие решения слишком мало времени. Наркоз, не наркоз – не имеет значения.
– Что, тоскливо в генеральской палате? – дунула дымом в лицо.
– Угадала! Тоска наваливается смертная, а вокруг ни души. Да и с детства один боюсь спать.
– Это серьезно?
– Еще бы!.. Приходи!
– Ты что, с ума сошел? – зашептала. – Завтра уволят… Вышла покурить с тобой, уже доложат…
– Ладно, – тут же согласился Шабанов. – Слушай, все-таки этот козлобородый был у меня в палате?
– Зачем тебе это? – спросила не сразу, переламывая себя.
– Хочу проверить качества самообладания.
– Хорошие качества, успокойся.
– А кто он, знаешь?