Полезный Груз

В глубине души он осознавал, что достиг вершины своих возможностей, и это его угнетало. Не говоря уж о легендах профессии – МакДаффе, Троллмане, Пицетти – даже на его, Зака, уровне, в малоизвестной фирме, были законники гораздо удачливее – адвокаты, за большие деньги защищающие в уголовном суде богатых людей, попавших в беду, сутяжники, по просьбе влиятельных людей подающие в суд на целые государства, и прочая, и прочая. Зак не мог ничего противопоставить их уверенности в себе, их барственности, их умению убедить любой набор присяжных. Эти люди чувствовали логику закона кишками и спинным мозгом, мгновенно находили точные исчерпывающие ответы на любые возражения, очаровывали, убеджали, могли быть по настроению или нужде мягки или непримиримы, остроумны или сухи, душевны или холодны. У них брали интервью, их мнениями интересовались дельцы и правители, им верили банки, предоставляя неограниченный кредит. В то время как Зак холил свой престижный (по его мнению) Пегас-200 и мог позволить себе презрительно высказываться лишь о владельцах нашответов, действительно успешные законники имели личных шоферов, а их яхты, на которых можно было вполне роскошно жить и устраивать вечеринки, покачивались в бухте, терпеливо ждущие своих хозяев. На вечеринки на воде Зака прглашали, как младшего товарища, и он покорно прибывал в бухту под руку с Ашли, купив ей предварительно новое платье и туфли (и отказавшись ради этой покупки от катания на лыжах в следующем месяце).

Семейный бюджет Зак вел в тайне от Ашли, сам оплачивал счета. Более успешные коллеги поручали скучное это дело секретарям, но услуги секретарей стоили дорого. Уединясь в кабинете на втором уровне хутеня, после получки и отчисления комиссионных, Зак сортировал почту, соединяясь через интернет с соответствующими компаниями и проверял, прошли ли платежи, не ошиблись ли счетоводы (они часто ошибались, причем почему-то всегда не в пользу Зака) – электрическая компания, телефонная компания, газоноподстригающая компания, водяная компания.

Все эти компании так или иначе зависели от всесильной корпорации Пейлоуд, иногда напрямую ей подчиняясь. Возможно, проще было бы им всем объединиться под одной крышей, но правительство боялось монополий и время от времени напоминало зарвавшимся бюрократам о существовании в стране антитрестовских законов.

Зак итожил расходы, производил вычеты, и составлял бюджет на следующий месяц. Согласно плану, он имел возможность посещать престижное кафе, где ланчевали вышестоящие и более опытные коллеги, два раза в неделю. В остальные дни Зак на такси добирался до окраинного заведения, где кормились в основном ремонтники, строительные рабочие, и портовые проститутки. Слишком яркиий свет электрогазовых ламп, сальные столы, общий буфет («шведский стол»), жирная пища. В заведении к Заку давно привыкли, и не обращали внимания на контраст, производимый его безупречной прической, идеальной выбритостью, и дорогим костюмом. Не обижались. И даже стояли в холодильной установке специально для него хранимые бутылки с немецким пивом. Местные предпочитали местное пойло.

Можно было бы обойтись без такси – немалый расход – и найти заведение поближе и чуть получше, но Зак панически боялся, что коллеги увидят, как он входит в дешевое кафе – что они подумают! Видели, как он берет такси. Спрашивали, куда это он собрался. Он отвечал уклончиво, плоско отшучиваясь, и было решено, что он посещает какой-то бордель на окраине.

Глотая пересушенную курицу с капустой и пимидорами, Зак оторвался от статьи в консервативной газете о визите в Преторию русского Президента, поднял глаза, и увидел перед собою Анни с подносом.

– Все столики заняты. Можно я к вам присоединюсь?

– Да, конечно, – сказал Зак, придвигая к себе свой поднос, будто боялся, что Анни стащит у него соус. – А как вы здесь оказались?

– Подругу детства навещала, – ответила Анни, садясь. – Вместе в школе учились. Потом она занялась живописью, ушла из семьи, и живет теперь в этом районе. А вы здесь часто бываете?

– Я заходил к клиенту, – небрежно сказал Зак. – Ужасно проголодался, смотрю – заведение. Как там Тео, не помирились с ним еще?

– Нет.

Поговорили о превратностях судьбы. Зак поведал историю из собственной жизни. Собственная жизнь постоянно производила на него огромное впечатление, и как все люди с ограниченным кругозором, предполагал он, что и другие, проследив цепочку событий его жизни, взволнуются не меньше. Анни кивала и слушала – очень внимательно. Поговорили о карьере Зака. Зак признался, что не будь у него необходимости содержать семью, он бы больше рисковал и шел бы в гору. Анни добавила к этому, что с его, Зака, очевидными способностями, особого риска в стремлении к вершинам нет. Пришла очередь Зака слушать внимательно, и только иногда он вставлял уточняющие реплики. Затем Анни как-то очень плавно перевала разговор в фазу давания советов и рекомендовала Заку переход в другую фирму, которую он только что упомянул, как перспективную. Он обещал подумать и импульсивно пригласил ее присоединиться к нему вечером в баре на Набережной.

И Анни согласилась.

Вернувшись на работу, Зак некоторое время переживал, потел, но в конце концов набрал номер жены и сказал, что наметилось экстренное совещание с последующим распитием напитков с коллегами, и что в хутень он вернется поздно. По привычке Ашли выразила неудовольствие, и Зак попросил ее суровым тоном не вмешиваться в его дела, которые, между прочим, всех кормят, поят, и одевают.

***

Многие мужчины имеют привычку всерьез задумываться о сложностях дальнейшей жизни после первого секса с новой женщиной. Зак свернул с шоссе на обочину, выключил мотор, и откинулся на спинку сидения.

Он очень тщательно и долго мылся в душе мотеля. Предусмотрительный, он перед походом в бар купил новую рубашку, а прибыв в мотель, сразу снял пиджак. Теперь на нем была старая рубашка, а пиджак он тщательно исследовал и обнюхал дюйм за дюймом – ничем особенным не пахло, несмотря на то, что Анни курила в промежутках. Ашли не должна ничего заподозрить. А дети уже спят. Вместе с нянькой. А если нянька что-нибудь заподозрит, я ее выебу и пообещаю выебать еще раз, и она будет молчать, подумал он весело.

Что тут играло роль – новизна ли происходящего, невероятно, несмотря на множество недостатков, притягательное тело Анни, сладость запретного плода, родственность душ – он плохо понимал, но чувствовал себя суперменом. В отношении секса, во всяком случае. Такого накала страстей и такого количества актов он не помнил в своей биографии. И ему даже нравился – запах табачного дыма. Первый раз в жизни. Как-то он очень удачно сочетался с образом Анни.

А может, она притворялась? Нет. Крики на высоких нотах, вырывавшиеся у нее изо рта, вырывались слишком невпопад, чтобы быть притворными. Влага, с ног до головы покрывавшая ее тело, могла быть только влагой подлинной страсти. И, наконец, буря горячей влаги, вылившаяся из нее при оргазме на простыню и на Зака, не могла быть ненастоящей. Это он довел ее до такого! До великого! До первобытного рычания, до кусания губ, до сучения лодыжками. Молодчина Зак! Герой. Супер-мужик, сверх-любовник!

И ничего не случилось – Ашли уже спала. Зак еще раз помылся в душе, вытерся тщательно, и прилег на кровать рядом с женой. Сон ее показался ему несколько беспокойным, но не настолько, чтобы не дать ему самому заснуть.