Мы вышли из церкви и отправились в маленький флигелёк в западной части монастыря. Это была сторожка, состоявшая из маленькой спальни и комнаты, в которой стоял небольшой стол и два грубо сколоченных стула. Мы сели.
– Я слушаю вас, коллега Казен, – сказал Мюллер, – что мы будем делать?
– Вот, смотрите, – сказал я и взял в руки кинжал. Я не брал кинжал руками, а использовал для этого носовой платок. Бережёного Бог бережёт. Никто не знает, что может случиться, где и каких руках будет кортик, но было бы лучше, если бы на нем не было моих отпечатков пальцев. – Место поцелуя брата Алоиза отмечено полосками. Ещё двумя полосками я отметил места для наших поцелуев. Будем лизать эти места, как я вам уже говорил, но вы будете первый лизать клинок.
– Я? – сделал удивлённые глаза Мюллер.
– Да, вы, – твёрдо сказал я, – с меня хватит бокала вина в Испании.
Мюллер взял в руки клинок, посмотрел на него, посмотрел на меня, посмотрел на своих подчинённых, кивнул им и лизнул клинок у крайней отметки, оставив мне место между ним и фюрером. Мой бывший шеф вдруг закрыл глаза и упал на стол. Один из охранников достал из-под рясы пистолет. Все понятно, если не лизну клинок, то пуля лизнёт меня в последний раз в жизни. И я тоже лизнул клинок.
– Сколько вас можно ждать, коллега Казен? – услышал я знакомый голос. Я лежал на газоне у автомобильной стоянки. Вокруг было много шикарных автомобилей, в основном американских, огромных, словно только что сошедших с каталога «Дженерал Моторс» 1959 года. Кадиллаки с четырьмя и шестью фарами, с закрылками и крыльями сзади, бьюики. Рядом со мной стоял Мюллер и тряс меня за плечо. – Я жду вас уже третий день. У меня совершенно нет денег, и я ни к кому не могу обратиться. Пришлось просить милостыню, а монахи из монастыря говорят, что я пришлый и гонят меня. То, что вы говорили в отношении мощей, свершилось. Посмотрите, как разросся монастырь и посмотрите, что происходит вокруг. И я не знаю, куда подевались наши тела и не стал выяснять, есть ли ещё тела, на которые снизошла Божья благодать.
– Какой сейчас год? – спросил я.
– Судя по брошенным газетам, 15 мая 1967 года, – сказал Мюллер.
– Понятно, – сказал я, – у вас есть фотография брата Алоиза?
– Да, вот она, – сказал мой бывший шеф, протягивая мне фото Гитлера без чёлки и усов. Да, в таком виднее очень трудно узнать главного Ирода двадцатого столетия.
С помощью фотографии мы стали опрашивать всех, кто видел такого человека. Судя по всему, мы вышли почти в то же время, в какое попал и наш преподобный брат Алоиз. Один из дворников узнал его и радостно сообщил нам:
– Точно, был такой. На одну ногу босой, в нательной рубашке, глаза выпученные и ничего понять не может. Ты чего, – говорю я ему, – с неба свалился? А он головой мотает, и рука у него левая трясётся. Отвёл я его к себе домой. Налил ему водки кукурузной, он выпил и заплакал. По-испански говорил плохо. Все чего-то про Бога поминал, плакал, говорил, что он самый большой грешник. Мы его в миссионерскую общину отвели. А уж те его, говорят, отправили на Святую землю грехи замаливать.
– А где эта Святая земля? – спросил я у дворника.
– Как где, – удивился он, – в Иерусалиме, в Палестине.
– Я в Палестину не поеду, – заупрямился Мюллер.
– Чего так? – я изобразил непонимание его нежелания ехать.
– Там у них сейчас еврейское государство Израиль и у нас с ними неоплаченные счета, – сказал бывший шеф гестапо.
– Кто же является неплательщиком по этим счетам? – съязвил я.
Мюллер ничего не ответил.
ebooksa