«Готовят еду, а сами такие тощие? — изумилась Оливия. — Животы болят? В приюте повара в двери с трудом проходят, а лица — как перезрелые помидоры, готовые в любой момент треснуть».
Она взяла висевшую на стене чашку и набрала в нее воду. Когда кухарки увидели, что она пьет, то все трое вытаращили на нее глаза.
— Сумасшедшая! Ты что делаешь? — воскликнула самая молодая, с короткой рыжей прической.
— Пью. Не видишь, что ли?
— Нельзя, только с разрешения.
— Не смешите меня, — не поверила ей Оливия, но взглянув на вытянувшиеся лица кухарок, натянуто улыбнулась. — Вы не шутите?
— Нет, — ответила вторая девушка, со спутанными темными волосами.
— И куда я попала? В тюрьму?
— Хуже. К Захиру, — грустно произнесла третья; она выглядела самой старшей из троих, и волосы ее уже начали отливать сединой, хотя на вид ей нельзя было дать больше двадцати пяти.
— Глупость какая, — делано бодрым голосом отозвалась Оливия, допивая и вешая чашку на место. — Как тут дело обстоит с кормежкой, я спрашивать не стану, по вам и так все прекрасно видно.
Потрясенная, она медленно побрела обратно.
«Надеюсь, Оливеру повезло больше. Не думала, что рабство настолько плохая штука… Бежать отсюда, бежать. И чем скорее, тем лучше. Надо обязательно придумать план».
— Оливия, — чья-то крепкая рука неожиданно потащила ее в сторону, — не бойся, это я, Марко.
Она попыталась оттолкнуть парня.
— Тебя мне следует бояться в первую очередь. А ну, отпусти!
Марко мгновенно послушался.
— Я не причиню тебе ничего плохого. Я хочу помочь.
— Помочь? — возмутилась она. — Как-нибудь обойдусь.
— Одной тебе не справиться. Захир, когда ловит рабов при попытке побега, сразу убивает.
У Оливии от услышанного перехватило дыхание.