Предложение было заманчивое, но я не мог оставить шкатулку и не был абсолютно уверен в надежности Реган.
— Никогда не хожу на первое свидание в гостиничные номера. Целомудренный молодой человек, вроде меня, не вправе себе позволить такого предосудительного поступка.
Реган приподняла элегантно изогнутую бровь.
— Обещаю, я буду вести себя прилично.
— Ну, конечно, так я и поверил.
Улыбка ее была безупречна.
— А знаешь, другой мужчина на твоем месте не капризничал бы.
— Вполне возможно, другие мужчины при виде смазливого личика превращаются в медуз, но я не такой слабохарактерный.
В голосе Реган зазвучала притворная обида:
— Ладно, раз уж ты так дорожишь репутацией, давай встретимся там, где никто не покусится на кладезь твоих добродетелей. Здесь, в «Империале», есть бар. Сколько тебе надо времени на дорогу?
— Дай мне полчаса.
— Пусть будет двадцать минут. Ужасно не люблю ждать.
Кабак в «Империале» оказался классный — настоящие кожаные кресла, деревянные телефонные кабинки, в мужском туалете — диван. Блестящие серебристые обои увешаны десятками юбилейных фотографий с автографами. Бармен при галстуке и, по всей видимости, вполне лояльно относится к своей профессии.
— Вы наш гость?
— У меня тут встреча с вашим гостем.
— Вы — в первый раз, я угадал?
Я кивнул и выпустил струйку дыма.
— Что закажете?
— Бурбон. Неразбавленный.
Бармен повернулся и налил в искрометный хрусталь на два пальца бурбона. Снова повернулся и поставил стакан передо мной. Чем-то он смахивал на педиатра.