– Постарайтесь, – бросила дамочка, – И…, – сделала многозначительную паузу, – Мартин прописал в моем суточном сценарии цикл уровня дофамина и анандамида. Не вздумайте туда лезть. Такого вмешательства в личную жизнь я точно не потерплю.
– Договорились, – покорно кивнул Никон.
– До свидания!
Хлопнула дверью. В проем робко заглянул истребитель, пытавшийся давече уничтожить обладательницу ажурной шеи и ее теплого пушистого друга.
– Никон, я себя что-то не очень хорошо чувствую. Поставьте мне визит и отпустите домой. Хорошо?
– Хорошо, идите Виктор Сергеевич. Только выполните до следующей встречи одно задание. Опишите на бумаге то, что произошло сегодня в коридоре. Как? Почему? Что Вы чувствовали? Хорошо?
– Хорошо.
Дверь захлопнулась. Никон тяжело выдохнул, рухнул на стол. Вечер пятницы, когда кратковременная память забита событиями и диалогами целого дня, а происходившее на неделе, еще не успело разложиться по полочкам долговременной, всегда тяжел. Но эта пятница оказалась одной из самых тяжелых за последнее время.
Не отрывая голову от стола, набрал Паулу и тихо попросил откорректировать его баланс для отдыха после тяжелой недели. Та поначалу сопротивлялась, рассуждала об осторожности и здоровье. Никон умолял, и начальница, сдавшись, оборвала связь. Через минуту теплая волна прошла по телу от затылка к копчику. Глаза увлажнились. Дыхание стало глубже и легче.
Никон полежал еще некоторое время на занемевших уже руках. Потом нехотя поднялся, стал собираться домой. Перед тем, как покинуть кабинет, на секунду задумался. Зашел в анамнез Кирилла. Ввел пароль коррекции. Нашел в схеме серотонин и немного приподнял его уровень на пару часов. Осень – время плодов и депрессий. Первому надо радоваться, а со вторым бороться.
Глава 2.
Привычка в пятницу, после тяжелой трудовой недели, растворять напряжение в горьковатой, пузырящейся янтарной жидкости, сегодня приносила горькие же плоды. Сергею Петровичу не только работать – бодрствовать не хотелось. Жить еще хотелось, выпить холодного и кислого хотелось, а вот ходить, смотреть, слушать и говорить – невмоготу совсем. Многие из сидящих в конференц-зале это заметили. Большинство из заметивших поняли и посочувствовали. Некоторые пребывали в похожем состоянии.
Сергей помахал над головой ручкой, словно маленьким флажком на митинге. Переливчатый шум, обычно сопровождающий обмен информацией в толпе, постепенно стих. Выдал банальную фразу:
– Попрошу несколько минут внимания!
– Ради нескольких минут внимания утром в субботу мы тащились через весь город!? – возмутилась дама, прической и одеждами занимавшая не только свой стул, но и частично соседние. – Вы что, звезда эстрады?! Или депутат!?
– Эвелина Никитична, если вам нравится, можете остаться здесь и подольше, – бросил кто-то. – Автограф возьмете.
По залу прокатился смешок. Сергей Петрович, дождавшись тишины, продолжил:
– Мы собрали вас здесь, чтобы поговорить о трагедии, произошедшей с Мартином Смитом.
Тишина в зале углубилась и напряглась. Так, наверное, замирают джунгли от звука близкого выстрела. Даже недовольная ранним визитом дама, стала осторожнее ерзать на своих трех стульях.
– Как вам уже известно, он был убит, – перешел прямо к делу следователь. – Всех вас объединяет то, что к вам перевелись его абоненты.
ebooksa