У осени в долгу

Длинные огненные волосы, заплетенные в сложную косу с кокетливым хвостиком на конце, золотые глаза с вертикальными змеиными зрачками, тонкие музыкальные пальцы и чарующий голос. Но главное – запах. Аромат осени, ветра и дождя, мокрой земли и прелых листьев. И даже боль, казалось, отступила под силой воспоминаний.

Что-то кольнуло в сердце. «Наверное, стекло» - заторможено подумала Веда и посмотрела слезящимися глазами на своё плечо, выглядывающее из глубокого выреза балахона. На бледной коже ожогом проступал кленовый лист, от которого по коже уже тонко струилась кровь. Метка! Ритуал работает! У неё получилось удержать и направить силу!

От радости она чуть не упала, на секунду потеряв контроль над измученным телом. Но справилась, развернула гордо плечи и открыла глаза, смотря на вошедшего Авагду.

В её кругу бесновался ветер, трепал её балахон, путал волосы. Рядом на четвереньках тяжело дышал Ллойд, периодически натужно кашляя и выплевывая алые сгустки крови прямо на пол. А камень потускнел, покрылся трещинами – он отдал всю силу, заключенную в нем. «Если выживу, надо спросить Ллойда, откуда он взял такой аккумулятор» - отстраненно подумала Веда.

Белобрысый мальчишка со взрослыми нечеловеческими глазами подошел к стене, игнорируя живописную группу в центре комнаты. Он слепо ощупывал стену, скользя по ней кончиками пальцев, и что-то шептал. Наконец он остановился, с болью посмотрел на только ему ведомое место и шепнул: «Здесь», но Веда его расслышала и подошла ближе. Как только она покинула круг, держать тело прямо стало гораздо сложнее, будто ветер поддерживал её, не давая упасть. Камень рассыпался в песок с тихим шелестом. А Ллойд без сознания упал на измазанные мелом и кровью доски.

Первым порывом было броситься на помощь другу. Но здравая мысль отрезвила: «Я ни чем не помогу. И тогда потеряю шанс помочь еще и Аэду. Нужно выбрать. И выбрать верно»

Веда подошла к стене, как во сне. Ей казалось, что от её метки, жгущей кожу, протянулась тонкая струна, которая тихо звенела в напряжении и тянула ее за собой прямо в стену. Не задумываясь, что делает, девушка положила руку на указанное ранее Авагду место и почувствовала, что рука проваливается. Всего шаг, и она будет рядом с невыносимым рыжим фейри, укравшим её сердце. Но в последний момент кто-то дернул её за руку и вложил ремень от рюкзака. На благодарность не было ни сил, ни желания, поэтому она просто шагнула, не оглядываясь и ни о чем не думая, кроме как о цели пути.

Сам выход на межу напоминал прорыв пленки мыльного пузыря. Вот радужная поверхность натянулась, легко пружиня, и совсем неощутимо напряглась. А в следующий миг лопнула, и мир заполнился щебетом птиц, солнечным светом, одуряющим ароматом спелых яблок. Здесь всегда царил день и вечное лето.

Веда, стискивая зубы, от всё еще гуляющей по телу боли, и стараясь не упасть, от накатывающей слабости, упрямо шагала по лесной тропке. Лес, а вернее березовый перелесок, искрился всеми оттенками изумруда. Приветливо улыбалось солнышко в прорехи между листьями, но почему-то совершенно не грело. Наоборот, становилось все холоднее, и девушка зябко обняла себя за плечи.

Только сейчас она вспомнила про сумку, которую так и тащила за собой по тропе. Останавливаться и рыться в содержимом, было бы глупостью – она бы рухнула от усталости на месте, поэтому Ведика подтянула сумку и открыла, прямо на ходу изучая припасы.

Заботливая Альда положила в опасное путешествие все необходимое: смену одежды, обувь, хлеб и сыр, завернутые в полотняную салфетку, пару яблок и флягу с водой. Во внутреннем кармашке нашлась восстанавливающая настойка, помеченная кленовым листочком. Значит она для Аэда. А вот маленький пузырек с рубиновыми капельками, наверное, для неё. Но сейчас она его пить не станет, силы еще есть. Выпьет, когда совсем припечет.

Хлебнула воды, показавшейся вдвойне сладкой и прохладной, и пошла упрямо дальше. Перелесок сменялся полянками, небольшими лужайками, а потом из-за небольшого холма вынырнул звонкий ручеек. Струна, натянутая от фейри к человеческому сердцу, запела звонче и Веда послушно пошла вдоль ручья.

На Меже нет времени и расстояний. Можно всю человеческую жизнь идти прямо и никогда не закончить путь, а солнце может так и не сесть. А бывает, что идешь-идешь, вроде бы день вокруг, а еще шаг – и уже сумерки и поют ночные птицы.

Веда потеряла счет времени, просто шла и шла вперед, смотря под ноги и изредка отпивая из фляги пару глотков. Был соблазн умыться и хлебнуть водички из ручья, но она вовремя вспомнила про легенду о фейрийской воде.

Говорят, что тот кто выпьет из источника на Меже, никогда не найдет дорогу в тварный мир, но и не станет частью Волшебной страны, оставшись на Меже на века, без дома, без родины, без смысла… Стало страшно. Если она застрянет тут, то некому будет помочь её рыжему фейри.

За свой долгий, почти бесконечный путь, Веда постоянно, тысячу раз, прокручивала в голове все минутки, связанные с Аэдом Огнегривым, боясь, что как только она перестанет о нем думать, струна оборвется, и она потеряет направление. Эти мысли дали свои плоды. Она уже без внутреннего протеста называла рыжего своим, совершенно не понимая, как она могла жить без него все эти годы. Плюсом таких размышлений стало то, что она догадалась о втором имени Аэда. Она была полностью уверена, что он – Осенняя буря. Надо бы спросить, когда они встретятся…

А еще сердце наполнял животный страх, когда она думала о том, что будет делать, когда княжич забудет о ней. А ведь он точно забудет, как только отпадет потребность в человечке с необычными способностями.

В таких противоречивых думах она и дошла до незаметной издалека резной дверки. Дверка эта стояла прямо посреди тропинки, не опираясь на стены или другие строения. Просто висела в воздухе, преграждая путь и притягивая внимание. Без тени сомнения Веда толкнула узорчатую створку и вновь почувствовала пленку мыльного пузыря.

А когда та лопнула, сумка с глухим стуком упала на каменный пол, потому что девушке пришлось зажать рот руками, чтобы не закричать.

Картина, открывшаяся ей после перехода, ужасала своей неправильностью. На холодном каменном полу сидел мужчина, его руки были подняты над головой и закреплены массивными металлическими браслетами, вмурованными в стену. Ничего больше разглядеть не удалось, потому что голова было безвольно опущена, а грязные, потускневшие огненные волосы разметались, укрывая пологом и его и большую часть пола. Это выглядело так дико, так не правильно, что Веда смогла только глухо всхлипнуть и упасть на колени, так и не сделав ни одного шага.