– Что нарыл, Жорж? – голос шефа выдернул из размышлений.
Измайлов пропустил момент появления Рыбакова в квартире. Тот поздоровался с местным следаком, подошёл и, хмурясь, взглянул на тело.
– Мутное дельце нам подсуетили, – Жорж пожал шефу руку и взглядом указал на ближайшего криминалиста, давая понять, что не хочет говорить при посторонних.
Роман едва заметно кивнул:
– Пойдем, покурим, если ты тут закончил.
Они вышли из квартиры и, не ожидая лифта, спустились по ступенькам на улицу. Роман на ходу вытащил кейс с сигарами и забрался в машину. Измайлов плюхнулся на пассажирское сиденье.
– Как в Таиланде? – Жорж бесцеремонно вытащил у начальника из рук кейс, и выбрал себе сигару.
– Я еще втянуться не успел, как меня назад дёрнули. Ладно, рассказывай, что тут у тебя, – Роман протянул зажигалку с гильотиной.
– Замочили девять человек с особой жестокостью. Всем отрубили головы. Местные выбрали козлом отпущения интересного персонажа: Твердова Николая Дмитриевича сорока трех лет от роду.
– Кто такой, чем знаменит?
– Служил священником в храме Георгия Победоносца. Семнадцатого февраля выставил исторический музей и скрылся в неизвестном направлении.
– Ого.
– Пока еще не «ого». До, того как стать священником, Твердов служил в спецназе ГРУ.
Роман задумался на секунду:
– Личное дело запросил?
– Да. В доступе отказано.
– Серьезный дядя, значит, – Роман приоткрыл окно, выпуская из салона табачный дым. – Что он в музее взял?
– Холодное и огнестрельное оружие семнадцатого-восемнадцатого веков. И, похоже, таким же оружием отрублены головы всем жертвам, – Измайлов выпустил струйку дыма, продолжая прокручивать в голове все факты дела.
– Думаешь, съехал с катушек и мочит всех подряд? – Роман прищурился.
– Это местные так думают.