– Слушай, а я ведь так и не спросила у тебя, почему ты считаешь, что Ингу Михайловну убил именно он? Ты ведь с самого начала так думала, ты ни на секунду не заподозрила никого другого. Например, хотя бы меня…
– Ну, Лавра, как я могу подозревать тебя в этом, о чём ты говоришь! – словно ничего не понимая, усмехнулась Лариса.
– А почему бы нет? – удивилась выпускница. – Ведь ты меня совсем не знаешь, мы познакомились с тобой именно в тот день. Почему ты вдруг решила, что я не способна на убийство, тем более за моими плечами такое тёмное прошлое? Глеб Валентинович наверняка рассказывал вам о моих проблемах, о том, как мы с Мариной едва не погибли прошлым летом. Почему же ты сразу принялась обвинять в смерти бабушки Камаева?
Лариса растерялась. Её глаза забегали, и по лицу стало понятно, что девушка нервничает.
– Что ты хочешь этим сказать? – увильнула она от вопроса. – Ты пытаешься сознаться мне, что совершила убийство?
– Ты же знаешь, что я тут ни при чём. Но не потому, что доверяешь мне, ведь так?
Брюнетки обменялись тревожными взглядами.
– Что-то я тебя не понимаю, – промолвила Лариса.
– Кажется, я догадываюсь, почему ты решила обвинить Рината. – Лавра принялась рассуждать дальше. – Инга, как ты мне сама говорила, отписала на него квартиру, а вас всех оставила ни с чем. Кому такое понравится? Я бы, скорей всего, тоже возненавидела бабку после такого поступка. Почему я должна лишаться законного наследства, почему богатства
– Лавра, – опешила от её слов племянница Глеба Валентиновича, – ты что? Ты что несёшь?! Что я убила собственную бабушку??? С тобой всё хорошо?..
– Конечно-конечно, твоя затея была практически идеальной, – Гербер жестом приказала ей помолчать. – Кто подумает, что со старухой справилась её же внучка? Да и мотива, как такового, нет. Ты поступила, действительно, мудро, но не учла одного момента, из-за которого весь твой план полетел к чертям… Мне продолжать или ты, наконец, сознаешься в том, что было на самом деле?!
Дочь Малоны Валентиновны опустила голову и закрыла глаза, хотя Лавра ожидала от неё возмущений и ругани.
– Почему ты считаешь, что это я? – шёпотом спросила Лариса. – Почему не Мик… или Марина?
– Марина любила Ингу, а в ту ночь она нанюхалась кокаина и мирно спала. Даже если бы она пожелала разделаться с бабкой, у неё бы это не получилось чисто физически. Микола тоже был любимчиком. Насчёт Тараса я могла бы ещё подумать, но ты единственная из всех внуков постоянно была недовольна бабкой. В разговоре с тобой я то и дело слышала грубости в адрес Инги Михайловны и Рината. Ты всё время говорила о них и жаловалась на сумасшествие бабушки.
– Но это ещё не означает, что именно я прикончила эту дуру, – злобно прошипела девица.
– Ну, естественно, – развела руками Лавра. – Правда, следователям попалась случайная мелочь, которую ты оставила на месте убийства. Это волос, и он, я руку отдам на отсечение, принадлежит тебе. Ты обронила его, ты не подумала повязать голову платком или надеть бейсболку перед тем, как напасть на Ингу.
– Волос мог выпасть когда угодно, я весь вечер заглядывала на кухню, бабуля столько раз меня обнимала. Ты апеллируешь догадками, из этого обвинения не построишь.
– Я тут, пока добиралась до больницы, хорошенечко подумала обо всём, – склонилась к ней выпускница. – То, что это ты зарубила Ингу, я больше чем уверена, особенно теперь. В ту ночь мне приснился сон. В нём я слышала, как она кричала, когда ты убивала её. Она твердила странную фразу: «
– Сны? – хихикнула Лавадина. – Ну да, сны – это неоспоримое доказательство моей вины…
– В том сне… это был даже не совсем сон, – не унималась Лавра. – Так вот, в том сне ты натолкнулась на меня в коридоре, выбросила окровавленный топор и убежала. Я сегодня пыталась припомнить, где все ночевали в ту ночь. И странная штука: Тарас спал в соседней от нас с Мариной комнате, Микола дремал на диване в гостиной, а ты получила комнатку рядом со спальней Инги Михайловны и могла хорошо слышать, в какое время туда вернулся Ринат и с ним ли находится твоя бабка. А ведь в моём сне убийца скрылся именно в том направлении…