– Хорошо, – ушастый поразительно быстро согласился, – но учти, если что, на свадьбу пригласишь.
О том, на какую, я уточнить не успела, эльф громовым голосом возвестил Верджа, стоявшего за дверью:
– Молодой человек, можете входить.
Повторного приглашения некроманту не понадобилось.
– Что могу сказать о пострадавшей. Перелома нет, но ушиб серьезный. Я сейчас наложил обезболивающее заклинание, но девушке нужны покой и забота. Лучше, если она хотя бы один день не будет никуда выходить, полежит у себя в комнате…
А в глазах эльфа черти плясали залихватский танец. Похоже, и ему вид пыхтящего Верджа доставлял удовольствие.
Когда мы вышли из кабинета, нас уже поджидал эльф, которого мы встретили еще по пути сюда.
– А, иномирянка. Тебя-то я и ищу. Приказ проректора – немедленно явиться в его кабинет, – протянул он, а потом многозначительно добавил, опережая любые возражения: – В любом состоянии.
Усмешка, с которой ушастый это сказал, была красноречивее всяких слов. Похоже, меня там ждет этот самый дознаватель. Вердж, тяжело вздохнув, перехватил меня поудобнее и понес на его личную Голгофу: в нужный кабинет.
Когда Мейнс внес меня в кабинет, за столом сидели двое. И если облаченный в профессорскую мантию мужчина опасений не вызывал, то второй… Волосы, гладко прилизанные и расчесанные на идеальный пробор, цепкий, но недалекий взгляд карьериста, привыкшего прислуживать, не роняя внешнего достоинства. Скользкий, опасный тип.
– Господин студент, попрошу вас покинуть кабинет, – сухо бросил он. – С вами разговор у нас будет еще на одной встрече, но чуть позже.
Вердж вышел, а я осталась стоять на одной ноге рядом со стулом.
– Прошу вас, присаживайтесь, госпожа Арина… – он сделал выразительную паузу, – или, может быть, Марина?
От его тона я вздрогнула, и дознаватель это заметил.
– Что с вами? – с издевательской усмешкой протянул он. – Или террористки нынче нервные пошли?
«Неужели он думает, что я виновна в смерти этого моля? – подумалось вдруг. – А иначе с чего так уверенно давит, практически выдвигая обвинение? Думает, что под таким напором, будь я причастная, сразу же расколюсь и громкое дело будет раскрыто ошеломляюще быстро? И как он узнал о подмене?» Вопросов в голове был пчелиный рой, но я уже успела взять себя в руки.
«Так, Мамилюк, данное сражение тебе надо выиграть во что бы ты ни стало. Эта битва нервов, и не более, в ней нет сильных мужчин и слабых женщин, есть сильные и слабые духом», – сама себе дала наставление, как перед ответственным выступлением.
Мое молчание следователь интерпретировал по-своему.
– Вы обескуражены? Что же, это бывает, когда планы, которые автор считал гениальными, на поверку оказываются просты как дважды два, – самодовольно протянул он.
– Это обвинение? – Сама поразилась тому, насколько холодно и надменно прозвучал мой голос.