Марид Одран

22
18
20
22
24
26
28
30

Я наблюдал, как внезапно обессмыслилось его лицо, а затем приобрело новое выражение, полностью преобразившись. Сайед выглядел теперь более раскованным, более образованным человеком. Рот искривился в снисходительной усмешке: Полу-Хадж, он же Гудвин, инспектировал свою новую память. Его глаза ощупали комнату, словно потом надо было составить подробный отчет. Я знал, что мой друг сейчас видит не Марида Одрана, а Ниро Вулфа.

Личность и жизненная позиция Гудвина должны прийтись Сайеду по вкусу. Он непременно сочтет привлекательной возможность постоянно подкалывать меня саркастическими замечаниями, как Гудвин поступал со своим шефом. Ему понравится быть неотразимым мужчиной; нося этот модик, он сможет даже преодолеть отвращение к женщинам.

— Нам надо обсудить вопрос о зарплате, — сказал он.

— Конечно. Как ты знаешь, Фридландер-Бей оплачивает все мои расходы.

Он ухмыльнулся. Я представил себе, какие картины сейчас возникли в его голове: обеды при свечах в интимной обстановке, танцы в клубе «Фламинго» и другая экзотика, дорогие костюмы…

Внезапно ухмылка пропала. Он сверился с воспоминаниями Гудвина.

— Когда я работал на вас, шеф, мне не раз крепко доставалось, — произнес он задумчиво.

Я погрозил ему пальцем, как в таких случаях делал Ниро Вулф.

— Это часть работы, Арчи, и ты всегда это сознавал. Кстати, если я не ошибаюсь в своих догадках, как раз она доставляла тебе наибольшее удовольствие.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

— А вы получали удовольствие, строя свои догадки обо мне и о том, какие догадки строю я. Что ж, поскольку это ваше единственное упражнение… Кроме того, вы, наверное, правы. Как бы то ни было, нам уже давно не приходилось работать вместе.

Может быть, мне надо вставить модик Ниро Вулфа; наблюдать, как Сайед разыгрывает свою роль соло, было как-то неловко. Я хмыкнул на манер Вулфа, потому что «Гудвин» ожидал такой реакции.

— Так ты поможешь мне? — спросил я после небольшой паузы.

— Минутку.

Сайед вытащил модик Гудвина и вставил прежний. Ему понадобилось намного меньше времени на адаптацию. Конечно, ведь он занимался этим с тринадцати лет; мои же мозги «утратили девственность» всего несколько минут назад. Сайед окинул меня суровым взглядом; когда он заговорил, я сразу понял, что настроение у него отвратительное. Лишившись модика, представлявшего грядущую жизнь как полную приключений и романтики, Полу-Хадж явно не желал совать голову в петлю. Он вплотную подошел ко мне и начал свою речь.

— Слушай. Мне, конечно, жалко Никки. Плохо и то, что какой-то псих прикончил Сестер Черной Вдовы, хотя я никогда с ними не дружил; все равно, такое убийство — паршивое дело. Что касается Абдуллы, он получил по заслугам, и, если хочешь знать мое мнение, следовало сделать это гораздо раньше. Так что все дело сводится к личным счетам между тобой и каким-то придурком из-за Никки.

Что ж, я тебя поддерживаю, весь Будайин, весь город, сам-Папа на твоей стороне.

Одного не понимаю: как ты набрался наглости, — тут он больно ткнул меня в грудь пальцем, твердым, как железный прут, — предлагать мне роль прикрытия. Ты получишь награду, славу и почет, а мне решил оставить дырки от пуль и ножевые раны! Ну уж нет! Сайед прекрасно видит, что ты делаешь, Сайед не такой псих, как ты думаешь. — Он фыркнул, искренне удивленный моей дерзостью. — Даже если ты выберешься из этой истории живым, магрибец, даже если все в мире будут считать тебя героем, тебе придется рассчитаться со мной!

Лицо Полу-Хаджа покраснело, челюсти плотно сжались, несколько секунд он молча буравил меня взглядом, беззвучно шевеля губами, пытаясь немного успокоиться, чтобы связно выразить свою ярость. Увы, это ему не удалось. На мгновение показалось, что он сейчас изобьет меня до полусмерти. Я не сдвинулся с места ни на сантиметр; я молча ждал. Он занес сжатый кулак, помедлил, затем схватил пластиковую коробочку, швырнул ее, погнался за покатившимся по полу модиком, наконец настиг и с торжеством опустил на него здоровенный каблук кожаного сапога. Кусочки пластика и яркие разноцветные детали электроники полетели во все стороны.

Несколько мгновений Полу-Хадж молча созерцал останки модика.