Марид Одран

22
18
20
22
24
26
28
30

— Тебе известно об этом? — забеспокоилась она.

— Я знаю и о «Деле Феникса». Почему ты согласилась шпионить за Фридлендер Беем?

Выражение ее лица удивило меня.

— А если бы тебе за это предложили вычеркнуть твою фамилию из этого проклятого списка, ты бы не шпионил? Кроме того, я не рассказала Абу Адилю ничего такого, что он мог бы использовать против Папочки. Я никому не причиняла вреда.

Именно это я и надеялся услышать. Абу Адиль использовал Умм Саад в тех же целях, что и мою мать. Только Умм Саад пыталась убить всех в доме, а моя мать стала искать у Фридлендер Бея защиты.

Я сделал вид, что не придаю ее признанию особого значения.

— Еще ты говорила, что хотела бы заниматься чем-нибудь полезным. Ты по-прежнему этого хочешь?

— Разумеется! — ответила она, недоверчиво глядя на меня, словно я уготовил ей ужасную участь замаливания грехов.

— Мне удалось накопить некоторую сумму, начал я, — и я решил поручить Кмузу разработать проект благотворительной кухни в Будайене. Я подумал, не захочешь ли ты помочь нам…

— Конечно же. — Она нахмурилась. С тем же энтузиазмом она отреагировала бы на предложение отрезать себе язык.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил я.

И тут был поражен, увидев на ее глазах слезы.

— Знаешь, я не думала, что опущусь до такого. Я ведь еще достаточно привлекательна как женщина, как ты считаешь? Твой отец находил меня красивой, он все время твердил мне об этом. Я считаю, что, если бы у меня было что надеть — не это тряпье, которое я привезла из Алжира, — я могла бы еще кому-нибудь вскружить голову. Я же не должна оставаться до конца жизни одинокой, правда?

Мне не хотелось обсуждать с ней вопросы ее личной жизни.

— Ты еще вполне привлекательная женщина, мама.

— Вот возьму, — снова улыбнулась она, — и куплю себе мини-юбку и сапоги. Не смотри на меня так, я имею в виду очень изящную мини-юбку. Пятьдесят семь лет для нынешних времен не так уж много. Посмотри на Папочку.

Да уж, подумал я. Папочка сейчас лежал пластом на больничной койке, не в состоянии натянуть на себя одеяло.

— Сказать, чего я хочу еще? — мечтательно спросила она.

Я боялся и спрашивать.

— Да, а что?