Кмузу наклонился и поднял оружие. Выпрямившись, он передал его мне.
— Что делать дальше, яа Сиди? — спросил он.
— С мальчиком? — Я задумчиво посмотрел на Саада. Я знал, что от него нельзя ждать ничего хорошего, но жалел его. Он был лишь заложником в сделке его матери с Абу Адилем, доверчивым простаком в его честолюбивых замыслах. Вряд ли сам Саад понимал это. Для него мать навсегда останется мученицей и жертвой несправедливости.
— Что с ним сделать? — спросил Кмузу, вторгаясь в мои мысли.
— Отпустите его. Он и так достаточно натерпелся.
Кмузу отступил, и Саад поднялся на ноги, прижимая к груди почерневшую руку.
— Я позабочусь обо всем необходимом для погребального обряда, — пообещал я.
Еще. раз его лицо исказила ненависть.
— Не трогайте ее! — закричал он. — Я похороню ее сам. — Спотыкаясь, он пятился к двери.
У самого выхода он обернулся. — Если проклятия сбываются, — срывающимся голосом проговорил он, — призываю их на вас и весь ваш дом. Я отплачу вам стократ за то, что вы сделали. Я клянусь троекратно жизнью Пророка Мухаммеда! — И он выбежал из столовой.
— Вы приобрели заклятого врага, яа Сиди! — заметил Кмузу.
— Знаю, — сказал я, покачав головой. — Но что я могу поделать?
На столике зазвонил телефон, и Камень взял трубку.
— Да? — сказал он. Послушав немного, он передал ее мне.
Я взял трубку.
Это был второй из Камней.
— Приезжайте, — лаконично сказал он. Я похолодел.
— Мы едем в больницу, — объявил я. Поглядев на тело Умм Саад, я заколебался.
Кмузу верно истолковал мое замешательство.
— Если вы считаете нужным, яа Сиди, Юсеф займется необходимыми приготовлениями.