Обещал товарищам, что жив не буду, если Гнедка не уведу. Этот двухлеток не одного десятка разных меринков стоит, — породистый!
Эх, тучки бы потемней нашли, да дождичек бы пообождал!
На деревне тихо… Пусть еще поразоспятся. На хлевушке замок… Ничего, дерево гнилое, без звука пробой выдерну.
Жеребенку надо морду обмотать, чтоб не заржал случаем. Только бы со двора свести, а там…
Поднялся; сердце, как молот в груди бьет. Чудится ему, что на десять шагов его слышно. В висках стучит, к голове кровь приливает.
— Э, брат, так далеко не уйдешь!
Постоял, тряхнул головой, глубоко, всей грудью вздохнул.
Вышел на опушку, еще раз прислушался.
Тишина!
Лес не колышется, а как будто шумит…
— Как же это так?
Да это не лес; это у него самого кровь в висках бьется, да в голове шумит.
— Что это со мной? Никогда такого не бывало — не впервой ведь! Что ты Гришка, очумел, что ли? — упрекнул он сам себя. — Али в бабу превратился? Так распустишься; одна тебе дорога в монастырь послушником. А какой тут послух; перед глазами Даша, как живая, стоит. Она не знает, что я конокрад… Боже спаси! Хоть и бобылкина дочь, а не тех правил. Вот она так скорей моего в монастырь уйдет. Глаза у нее какие-то серьезные, да бездонные!
Эх, не ко времени все эти думы!..
Сейчас твердая рука нужна, а главное, ясный ум…
— Николай Угодник! Святитель! Не отступись! Свечку твоей иконе в руку толщиной поставлю, молебен отслужу!
Молитвенно посмотрел на небо, перекрестился; вздохнул еще глубже и твердо и в то же время тихо, по-кошачьи двинулся к крайней избе Власа.
Калитка не скрипнула. Вот и хлевушок. Замок нащупал, небольшой железный шкворень подложил, умело, осторожно, сильно нажал… Пробой безшумно выскользнул. Вот и Гнедко!
Ах, проклятый! Не успел ему головы обмотать — заржал…
В тот же миг дверь в избе хлопнула.
ebooksa