— Нет, допрашивать их в таком состоянии невозможно, — подытожил Следаков. — Пройдём к нашей последней подозреваемой.
— А как же родители? — спросил Шаров.
— Их пусть допрашивают другие следователи, а отчёт всё равно передадут нам, — сказал Следаков. — В разговоре смысмла я не вижу никакого смысла. Они-то уж точно не стали бы убивать свою дочь.
Змеев хотел было возразить, что родители могли знать что-то важное, но взглянув на лицо майора, он передумал. Было понятно, что Следаков уже знает, кто убийца.
Татьяна Лябина взглянула на сыщиков. Особой печали её лицо не выражало.
— Скажите… — начал было Следаков.
— Вы действительно думаете, что допрашивать меня есть какой-то смысл? — оборвала его она. — У меня нет ни мотива, ни возможности совершать это убийство. Ничего особенного не видела, а если и видела, то не запомнила. Что-то ещё?
— Нет, — проговорил майор. — Спасибо за ваше внимание.
После этого Следаков повернулся и пошёл прочь.
— Но Фёдор Андреевич! — начал было Шаров. — Так же нельзя…
— Успокойся! — положил ему на плечо руку Змеев. — Наш любимый майор уже знает, кто коварный отравитель. И, думаю, мы тоже это скоро узнаем…
— Хирин! — воскликнул Артём. — Хирин их отравил, больше некому!
Вот уже около получаса Змеев и Шаров спорили о том, кто же отравил молодожёнов. И пока безрезультатно.
— Да какой там Хирин! — ответил Виталий. — Как он бы это сделал, если с химией совсем не дружит? А вот Столяров — химик по призванию! Он и есть убийца!
— Ну, химии пианист мог где-то и обучиться, не знаю, — сказал Артём. — А вот мотива у твоего химика как не было, так и нет! Спорим на сто баксов, что это он?
— Спорим! — воскликнул Шаров, когда в дверях кабинета появился Следаков.
Лицо майора было довольно мрачным.
— Я только что беседовал с нашим любимым генералом Самойловым, — произнёс он. — И новости не слишком хорошие. Нас увольняют.
— Как? — ахнул Змеев.
У Шарова медленно стала отвисать челюсть.