— Бывший эсер, — справляется Васильев в толстой книге, — состоит на подозрении, по профессии геолог и антиквар. 45-ти лет. Холост. Однажды был арестован, но выпущен за недостатком улик.
Вводят чернобородого.
— Ваша фамилия, любезный гражданин? — спрашивает его Безменов.
— Я отвечать не буду.
— Но, может быть, вы скажете, какие мотивы заставили вас следить за мной?
Молчание. Лишь глаза горят ненавистью, более чем красноречивой.
Безменов подходит к нему вплотную, просит показать руки, внимательно рассматривает их, почти изучает. Смотрит одежду, скоблит ножом, нюхает — ходит кругом странно напряженный, с окаменевшим лицом, — лишь ноздри дрожат: можно подумать, что он ворожит или совершает гипнотические пассы. Каждая деталь одежды подвергается кропотливому осмотру, ощупыванию, изучению.
— Вы не курите? — спрашивает вдруг.
— Курю, — вздрагивает арестованный, бледнеет и заливается краской.
Безменов просит его открыть рот.
— Неправда, — говорит он через минуту. — Вы не курите.
К арестованному по индукции переходит напряженность Безменова, но напряженность другого сорта: страх, почти животный, мучительная боязнь быть разоблаченным. Этот мощный юноша, с серыми острыми глазами, с походкой эластичной и твердой, кажется ему сверхъестественным существом, демоном-чародеем, исчадием большевистского ада.
— Дай мне его карманные вещи, — говорит Безменов и вынимает лупу.
По очереди он изучает револьвер, бумажник и записную книжку. По его бесстрастному лицу трудно судить о результатах осмотра, но Васильев довольно потирает руки.
— Ну-ка, друже, ну-ка, — подзуживает он, — разоблачи-ка этого зверюгу…
— Зверюга небольшой, — вдруг отвечает Безменов, откладывая вещи и пряча лупу, — самый обыкновенный, рядовой работник. — Потом пронизывающий взгляд на «чернобородого»: — Не правда ли, гражданин В. Ф. Сидорин?
Волнение опознанного таково, что пот струйками начинает сбегать с его лица и трясутся ноги, как у паралитика.
Безменов перекидывается многозначительным взглядом с Начсочем, и тот записывает что-то.
— Скажите, Сидорин, — улыбается Безменов, — ваша переплетная, не правда ли, невелика? Вы еще не приобрели машины для обрезки книг?..
«Чернобородый» передергивается и лязгает зубами.