— Вы слышите?.. — зашептал он жутко, пальцем тыча в потолок. — Вы слышите: го-о-ло-ос…
— Да, я слышу, — отвечал рабфаковец насколько можно спокойней, — ну, что ж, что голос?.. Это за стеной…
Никакого голоса, между прочим, он не слыхал.
— Он говорит: не ходи, не ходи… Тебя предадут, как евреи Христа…
— Ерунду порет ваш голос, — твердо возразил рабфаковец, — а уж если говорить вчистую: никакого голоса и не было. Вам послышалось… у меня чертовский слух, поверьте…
— Вы думаете, я галлюцинирую? — нахмурился Востров.
— Да, я думаю это… Долгое пребывание в такой мертвящей тишине кому угодно расстроит слух…
— Ну, хорошо, — угрюмо согласился больной, — я подам иск на врачей за порчу моего слуха…
— Да, мы это сделаем… А пока скажите: согласны ли вы выйти из больницы на домашнее лечение?..
— Согласен, согласен… Впрочем, один вопрос…
— Пожалуйста…
— Я буду располагать собой?..
— Вы будете иметь полную свободу…
Востров поднялся; рабфаковец невольно отметил, что для своего интеллигентского звания он имеет слишком мощную фигуру и широкие плечи.
— Значит, по рукам? — спросил Востров.
— По рукам, — улыбнулся рабфаковец и протянул ему руку.
Востров коротким сильным рывком тряхнул эту руку, а верный себе рабфаковец снова отметил: «у него ладонь мозолистая… Должно быть, при больнице существуют технические мастерские…»
— Ну, идите… Переговорите с моими мучителями-врачами, — хочу я сказать… А я пока соберу свои пожитки.
Рабфаковец вышел. У него в мозгу варилась каша из впечатлений от больного.
— Ну, как он показался вам? — спросил врач.