— Речных, да?..
— Нет, на горе ловил…
— О, это, должно быть, очень вкусно…
— Я поделюсь с вами.
— Благодарю вас. Не смею отказаться… Знаете что? — вдруг перешел Востров к событию, взволновавшему его. — Иду это я по ущелью… Два пласта. Один, несомненно, эоценовый, другой — из мезозойской эры, приблизительно мелового периода… И представьте себе: первый пласт лежит под вторым (?)..
— Да-а-а… — изумился человек с квадратным подбородком, переворачиваясь на стуле с намыленной физиономией.
— Не может быть…
— Представьте себе, что так… — уныло, но твердо возразил Митька. — Пойдемте, я вам покажу…
Но квадратный подбородок не выразил немедленного желания идти с Митькой и снова повернулся к зеркальцу.
— Вы уверены в этом? — тем не менее, спросил он с прежним интересом.
И Митька, задыхаясь от оскорбления, нанесенного ему черепом анаплотерия, торопливо, расплескивая голосом море горечи, поведал неожиданному собеседнику все свои соображения по поводу древности пластов.
— Это крайне интересно, — отозвался квадратный подбородок, проходясь в последний раз по гладко выбритым щекам. — Это крайне интересно… Пожалуйста, помешайте суп… А кто вы такой? Чем вы здесь занимаетесь?..
— Я Востров, Дмитрий Ипполитович… Геолог я, а вы?..
Человек на стуле резко обернулся и окинул острыми глазами изобретателя детрюита, пока тот мешал ложкой в котелке.
— А я — Ипостасин, Андрей Васильевич… — сказал он, продолжая колоть взглядом.
— Да что вы?.. — недоверчиво воскликнул Востров и даже приподнялся с земли.
— Вы слышали эту фамилию?.. — подчеркивая последние два слова, спросил назвавшийся Андреем Ипостасиным.
— Да как же, в одной квартире жили… не с Андреем, а с Василием… — поправился Востров.
Теперь изумился «Андрей Ипостасин».
— Тэ-тэ-тэ… Василий?.. Ведь это мой брат… В Москве жил на Никитской… Очень приятно, очень приятно с вами познакомиться…