Паноптикум

Эдди расхохотался. Не говоря уже о таком грозном оружии, как вилы, с ним был свирепый зверь отшельника.

– Интересно, как бы это у вас получилось? – спросил он.

Незнакомец сделал шаг вперед, и Норд опять рванулся к нему. Однако Эдди крепко держал волка за ошейник, ошеломленно глядя на стоящего перед ним человека. Тот был весь покрыт длинной шерстью, так что черты его лица трудно было различить. Вид у него был дикий и устрашающий, а между тем под шерстяным плащом на нем был хорошо сшитый костюм.

– Я человек, хотя в это трудно поверить, – сказал незнакомец, явно привыкший к недоверчивости, а то и враждебности окружающих.

Эдди глядел на него с откровенным любопытством, жалея, что с ним нет его камеры, и он не может запечатлеть эту необыкновенную встречу. Как бы он ни был пьян, он оставался фотографом.

– Мир очень разнообразен и удивителен, но многие этого не понимают, – ответил он. – Люди не такие, какими кажутся.

– Согласен. А этот зверь тоже не собака, какой кажется, – сказал незнакомец, с опаской глядя на Норда. – Собаки обычно относятся ко мне лучше, чем к другим людям. – Он был прав. Собаки часто обладают прямо-таки сверхъестественным чутьем, позволяющим сразу оценить человека, в то время как дикие звери лишены способности различать такие тонкости, потому что человек занимает незначительное место в их жизни. Между тем Норд вроде бы признал незнакомца за своего и, утвердив свое первенство в отношениях, стал относиться к нему более благосклонно. Тот вздохнул с облегчением.

– Нам может понадобиться волк там, куда мы отправимся, – заявил он.

– Сэр, час слишком поздний, чтобы отправляться куда-либо, – рассмеялся Эдди.

Незнакомец, однако, думал иначе. На Десятой авеню их ждет нанятый им экипаж, сообщил он и представился как Реймонд Моррис, житель Бруклина и преданный друг Коралии Сарди.

Услышав это имя, Эдди сразу протрезвел.

– Мне лучше не впутываться в дела, связанные с мисс Сарди, – сказал он. – Она написала мне письмо, в котором недвусмысленно заявляет, что не хочет меня видеть.

– Это ошибка. Коралия не могла написать вам письмо. Она не умеет писать.

Эдди воззрился на него в недоумении, потому что Коралия говорила ему о своей любви к книгам.

– Говорите, что хотите, но я получил от нее письмо, – возразил он. Письмо до сих пор лежало в ящике стола рядом с его кроватью, хотя он раз сто собирался его сжечь.

– Вы получили то, что сфабриковал Професссор. Музей закрыт, все служащие распущены. Он держит Коралию взаперти, чтобы она не убежала. Надо, чтобы вы поехали со мной, так как мне лучше не появляться в этом доме. И было бы неплохо, если бы нас сопровождал волк.

Моррис набросил капюшон и жестом пригласил Эдди следовать за собой. Эдди пошел за ним, как одержимый какой-то идеей человек идет к своей цели, не требуя объяснений. Норд, со своей стороны, не имел ничего против того, чтобы идти за незнакомцем, хотя держался настороженно.

Кучер двухколесного экипажа, ожидавшего их, оказался довольно нервным субъектом. Он носил картуз и униформу, потому что работал у некоего богача, а в свободные часы подрабатывал на стороне, подвозя людей. Он познакомился с Моррисом довольно давно и привык к его внешности, но к появлению Норда, перепугавшего лошадь, отнесся с неудовольствием.

– Насчет волков договора не было, Рей, – бросил он.

Моррис дал ему десять долларов сверх основной платы, что было непомерной суммой, если учесть, что проехать через весь Нью-Йорк на трамвае можно было за десять центов. Однако приходилось учитывать и то, что путь до Кони-Айленда неблизкий, поездка засекречена, а в числе пассажиров был волк. Второпях Эдди оставил дверь конюшни открытой, и Митс, который не мог вынести, чтобы его оставили дома в одиночестве, выскочил на улицу и кинулся к экипажу. Налетев прямо на кучера, он стал задабривать его, лизнув его руку и радостно виляя обрубком хвоста. Возможно, именно благодаря ему вопрос о поездке был окончательно улажен. Кучер сказал, что в юности у него был похожий пес и что более смелого и подходящего попутчика им не найти.