И придет Он

— Да?

— Здесь всё иначе…. и вообще, айда на кухню, там поговорим.

В отличие от комнаты, кухня была крохотная. Почти такая же, как в их московской квартире. К тому же газовая плита смотрелась несколько допотопно. Единственное, что сразу бросилось в глаза, это огромный холодильник с двумя дверями. Чем-то напоминал шкаф, видимо цветом. Коричневые дверцы двухметровой высоты, одна из которых несколько шире другой. На столе уже стояли тарелки и большое блюдо с бутербродами. На другой лежали помидоры и огурцы, порезанные пополам.

Спохватившись, Ольга выскочила обратно и через минуты вернулась, держа в руках бутылку водки. Борис глянул на этикетку.

— Гжелка. Что-то новенькое?

— А черт его знает, — ответил Илья, — в магазине сказали, что если брать водку, то это самое приличное из того, что есть.

— Так попробуем и оценим. Прошу, — и рукой предложил Илье и Ольге присесть к столу.

Пили за встречу, за будущее, за хозяина и гостей. Когда бутылка кончилась, Борис достал виски, сказав при этом:

— Пойло еще то, вроде самогонки, но здесь его пьют все.

Как ни странно, Илье виски понравилось. И хотя он был не очень большой любитель спиртного, высказал мысль, что виски чем-то напоминает коньяк. Борис рассмеялся и, будучи уже навеселе, сказал:

— Э, нет. Коньяк это коньяк, особенно французский. А виски в Америке пьют так же, как в России водку. Можно сказать, национальный напиток.

— А написано — Шотландия!

— Оленька, производитель может быть кто угодно. Ирландия, Шотландия, хоть Мозамбик. Но пьют его все.

Ольга почти на автомате помыла посуду, пока мужчины о чем-то разговаривали и, выяснив, где чай, поставила на стол стеклянные чашки. За столом засиделись допоздна, и уже за полночь легли спать.

Несмотря на выпитое, Илья долго не мог заснуть. Они расположились в большой комнате на узком диване. Ольга, лежа на боку и обняв одной рукой мужа моментально заснула. Она мирно сопела, и, хотя хотелось встать и выкурить сигарету, Илья не стал тревожить её сон и, глядя в потолок, размышлял. Мысли перескакивали с одного на другое, выхватывая из памяти обрывки разговоров, образы людей и событий, которые на первый взгляд были никак не связаны между собой. Но для Ильи это были не просто случайные кадры, а этапы жизни. Пусть разрозненные, но жизни, которую он прожил, и которая осталась в прошлом….

Глава 5

Бостон встретил Пироговых полным безразличием. А чего еще следовало ожидать от мегаполиса, в который ежегодно приезжают тысячи туристов и жаждущих найти своё место под солнцем? Уже в первый день Илья понял, как не просто будет в незнакомом городе. Он с трудом понимал разговорную речь и если бы не Ольга, которая значительно лучше его знала английский язык, попросту растерялся бы в большом городе.

Приезд в пятницу был весьма удачным. Борис посвятил им целую субботу. Показал город, прокатил в метро и сводил в местный ресторан. В воскресенье они решили самостоятельно побродить по Бостону, который мало напоминал Москву. Старинные двух и трех этажные дома соседствовали с небоскребами из стекла и бетона. Узкие улочки и широкие проспекты. Всё другое, а главное — люди. Покупатели в магазине, люди на остановке, возле киоска. Это были американцы, и это чувствовалось не только по тому, на каком языке они разговаривают, а во всём. В манере одеваться, в той уверенности, с которой они двигались и жестикулировали, разговаривали. Чувствовалось, что они живут в своём городе, и от этого в душе Ильи постоянно возникало чувство сомнения от правильности поступка, который они совершили с женой, отправившись в Америку. Принять новый мир, стать его частицей, занять своё место, которого ты достоин, — вопросы, которые то и дело вставали перед Ильёй. Чувство смятения и тревоги, делали его хмурым, и оттого он оставался безучастным к тому, что радовало или удивляло Ольгу.

В воскресенье Борис отвез Пироговых на квартиру, которую он подыскал. Уже в подъезде Илья уловил отличия, а сама квартира подтвердила его первое впечатление. Маленькая, с кухней в комнате, старой газовой плитой и дурацким окном, как он потом выразился жене, пытаясь его открыть. Непривычное открывание нижней створки вверх как в вагоне поезда, вызвало не удивление, а скорее раздражение.

Оставшись одни, они сиротливо сели на кровать.