– Спросишь у Азова, – внезапно резко сказал Городовой. – Это пришло оттуда. В городе таких существ нет.
Я нахмурилась. Как-то с Азовом видеться не особо и хотелось. Хотя, пожалуй, другого выхода не было. Если эта гадость действительно вышла из моря, то… Я передернула плечами. Не хочу об этом думать. Ненавижу море.
– Вы же пришли среди ночи не для того, чтобы спасти меня от неведомого гостя? – произнесла я куда резче, чем планировала.
Губы Городового внезапно тронула едва заметная улыбка.
– О да.
Я сразу даже не поверила услышанному. Неужели проскочили довольные нотки? Однако стоило только на него глянуть, и сразу стало ясно: шуточки закончены. Сейчас будет серьезный разговор.
– Самочувствие ничего? – лениво бросил он и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: – Пора взяться за работу. Сегодняшняя ночь для многих оказалась последней. А поскольку этот бездельник Грабар укатил, то придется общаться напрямую.
– Не такой уж и бездельник, – буркнула я, защищая напарника и собираясь с мыслями.
Кстати, занятное дело. Городовой мог незлобно ругать Грабара, но никогда и словом не обмолвился о его буйной родственнице-одесситке. Интересно, это неспроста или как?
– Что произошло?
– Пять смертей во сне, – сухо сообщил он. – Пошли, слушать землю и держать шаги – твоя работа.
– Я… – начала было, но от меня только отмахнулись.
– Не промокнешь.
И он подошел к балконной двери. Распахнул ее настежь, потом посмотрел на меня и чуть криво улыбнулся. Сделал приглашающий жест рукой.
Ничего не оставалось, кроме как встать, гордо расправить плечи и принять приглашение. С запозданием я отметила, что мое обычное желание придушить эту заразу сейчас находится где-то в самом темном уголке сознания.
Внезапно образовался узкий туннель, словно кто-то поставил огромную пластиковую трубу, которую огибали, не смея просочиться внутрь, капли дождя.
«Ишь ты, пижон, – подумала я. – Не хочешь ножечки промочить! Ну и… все остальное тоже».
Городовой двинулся вперед. Я – следом. Глянула вниз, и сердце на мгновение замерло. Все же… Ночь… Спящая улица Суворова. Листва, вымытая дождем. И холодный ветер, пробирающий до костей.
Я бросила на Городового злобный взгляд. Сволочь. Мог бы дать пару минут накинуть рубашку. Все-таки все уже умерли, а мне как-то утром встать с заложенным носом не улыбается.
Мой взгляд не остался незамеченным. Это ощущалось буквально кожей. Городовой с невозмутимым видом шагал рядом, сложив руки за спиной. Светлые волосы едва-едва шевелил ветер.