Мой друг – инопланетянин!

22
18
20
22
24
26
28
30

Если пересказывать происходящее тогда – по прошествии некоторого времени я все-таки научился вспоминать об этой истории без содрогания – то помню я только то, как мимо мелькали печные обрубки, и я, стараясь зацепиться хоть за что-то, бесполезно ранил руки об острые стыки кровельного железа. Не знаю, что чувствуют парашютисты, но у них все же есть надежда на то, что они приземлятся и останутся живы. У меня ее не было. Я летел с крыши пятого этажа во двор-колодец дома номер тридцать три по семнадцатой линии Васильевского острова.

***

Паленый встал из-за стола. Трое оставшихся братков тут же напряженно-вопросительно посмотрели на него. Потом на дверь. Помощи было ждать неоткуда. Все, кто остался в квартире, подмоги из себя более не представляли.

– Не боись, – цедя слова, сказал Паленый. – Спать пойду.

На сон грядущий он налил себе стакан водки. Подцепил маринованный огурчик. Огурчик вкусно блеснул в свете лампочки. Глаза Паленого стали задумчивыми, на губах появилась полуулыбка, как будто он вспомнил что-то очень приятное. Залпом опрокинул стакан, закусил. Встал и отправился спать.

Он тихо затворил за собой дверь, и огляделся в недоумении – в его комнате пахло гарью, на полу ровным тонким слоем лежал пепел. «Пожар, что ли? – с опаской подумал Паленый и уже приоткрыл дверь, чтобы выйти, но тут заметил какой-то белый сверток, отсвечивающий в глубине камина. – Век воли не видать, схрон, что ли буржуйский выпал, что в печке заныкан был? На хрен он мне, братков, что ли, позвать? Пусть приколются». Он снова открыл дверь, вышел в коридор и понял, что больше всего на свете хочет сейчас лечь в кровать. И что бы никакие братки не гоготали у него в комнате, не делили бы долго и шумно буржуйские брюлики… а там, глядишь, и до поножовщины дойдет. «Не… с таким раскладом я не скоро спать лягу», – подумал Паленый. Он все же вернулся в гостиную, чем насторожил только успокоившихся охранников, налил еще полстакана водки, выпил, закусил.

– Ну бывайте. Сюси тройме, – пошутил он.

– В каком трюме? – испуганно спросил один из братков. При таком обилии авторитетов он вконец запутался в субординации, но Паленого боялся чисто инстинктивно.

– Сюси тройме! Что значит, по-немецки, «сладких снов!»

– Во, он еще и немецкий знает, – донесся безнадежный голос до Паленого, удаляющегося в сторону своей комнаты.

«А что же все-таки в этом пакете?» – Паленому стало любопытно. Он подошел к камину и вытащил пакет.

***

В последнюю секунду, уже соскользнув с крыши, я попытался зацепиться за край водостока, что мне почти удалось. Но тут в него с силой ударилось что-то тяжелое, на миг в метре от меня мелькнуло искаженное страхом лицо бандита. Водосток предательски хрякнул ржавыми креплениями и я услышал глухой хлопок ударившегося об асфальт тела. Через мгновение крепления все-таки не выдержали и я обрушился вниз, в темноту колодца.

***

«Белая дыра»: ученым удалось обнаружить огромную брешь во Вселенной

Астрономы обнаружили пустое пространство во Вселенной, протяженностью до десяти миллиардов триллионов километров. Так называемое гигантское «ничто» не поддается научным объяснениям. Оно не содержит в себе ни одного известного вида вещества – ни галактик, ни звезд, ни газа, ни  черных дыр. При этом дыра в 1000 раз превышает обычное пустое пространство во Вселенной.

Данное открытие вполне может стать революционным, так как противоречит существующим моделям эволюции Вселенной».

Паленый удовлетворенно отложил газету, в которую была завернута книга, на стоящую у кровати табуретку и взялся за книгу. Книга была отдаленно знакома, но когда он ее читал, и про что там написано, вспомнить не удавалось. «Ничего себе, схрон буржуйский! Наконец-то почитаю. А я-то, идиот, братков хотел звать. Да они бы тут же все это прямо в камине и спалили!» – подумал Паленый, сладко потягиваясь в кровати. Чтение обещало быть интересным.

***

Я лежал на подушках, и три прекрасные феи мокрыми полотенцами обтирали мое тело, призрачно и загадочно улыбаясь. Было приятно. «Вот оно, – подумал я. – Никаких туннелей. Никакого света. А даже жаль… Чего-то красивого хотелось. А тут все сразу. Никаких врат. Никакой реинкарнации. Сразу феи.»