Мой друг – инопланетянин!

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да так же. Насквозь пропускаю, бью или отражаю. Без всяких для себя негативных последствий. – Он поморщился, видимо, от неприятных воспоминаний. – Да и вообще, с движущимися материальными объектами первого порядка все довольно просто.

– А с чем не просто?

– Второй, третий порядок. То есть энергия сознания: ментальные сгустки, кинетические нити там, ну, в общем, куча всего, на самом деле, есть, с чем я не знаю, как это тело себя поведет.

– Арнольд…, тьфу… Можно я тебя по-прежнему Петром звать буду? А то Арнольд, это как-то не по-нашему. Не по-русски.

– Да зови, я, собственно, он и есть. Все воспоминания на месте, эмоции, переживания. Это как, считай, пластическая операция. Я понимаешь, мог без проблем старое тело восстановить. Но я тебе уже сказал… Да и конспирация опять же: с бандюками-то этими еще далеко не конец.

***

Новый Петр нравился мне все больше. Он был как-то интереснее. Самостоятельней. Раньше он доставлял мне много хлопот. Особенно когда Достоевского начитается и давай по Невскому в котелке рассекать и выражаться так, что без стакана не поймешь. Все норовил куда-то пропасть. Потом спасать приходилось. А этот вроде сам себя в обиду не даст. «Может, вздохну спокойно», – подумал я.

– Пиво есть, – прервал размышления Петр. – Там в холодильнике, я сбегал пока в твоем теле был. «Хейнекен».

Я открыл холодильник и замер от удивления: вся верхняя его часть была занята аккуратно сложенными бутылками пива.

– Ты чего тут, на месяц запасся?

– Не, на сегодня. Не хватит – в морозильнике водка. – Он по-деловому открыл бутылку об бутылку. Достал два стакана, разлил почти без пены. – Ну, давай. За встречу.

Мы выпили. Он выложил на стол воблу, высыпал в тарелку соленые фисташки. Разлил по второй. Выпили еще. Жить стало веселей.

– Ну что, – я решил обсудить дела. – Надо бы бандитов этих назад вернуть. А то от них как-то неуютно. Ты теперь хоть и супермен, но все же без них было бы поспокойней.

– Куда вернуть? – с интересом спросил Петр.

– Ну, куда, в тюрьму понятно, в места, так сказать, лишения. Что бы все стало, как было, – вспомнил я свой сон. – А что с ними еще делать? Есть мысли интереснее?

– Есть, – как-то посерьезнел Петр.

– И какие?

– Будем мстить!

***

Я несколько опешил. Такая мысль была для меня новой.