Конец света

22
18
20
22
24
26
28
30

Интуиция не подвела. Зрачок телекамеры величиной со спичечную головку был упрятан между пластинками жалюзи, и увидеть его со стороны было невозможно, если не знать точного местонахождения.

Потапов нашёл пассатижи, влез на стул и выколупнул телекамеру из вентиляционного люка. Обошёл всё помещение, обнаружил ещё одну камеру – за коробом вентиляции. Напряжение спало, хотя он понимал, что ликвидация телекамер не гарантирует от атаки охранников, переставших колотить в дверь поленьями.

– Ага! – возбудился «ботаник».

Потапов подошёл. На экране был виден скелет пациентки, окружённый полупрозрачными мягкими тканями. В области сердца загоралось и гасло алое колечко.

– Нашёл?

– Ей сделали всего одну инфламмасому, – ткнул пальцем в колечко учёный. – В сердце.

– Что это означает?

– Стандартный вариант, мы первые «закладки» так выращивали – самые простые, они инициируются от любой эмоции. – Юрий Филиппович замолк, виновато глянув на майора.

– Какой эмоции? – нахмурился Потапов.

– Любой… испуг, вспышка радости… гнев.

– Чёрт!

«Ботаник» поднял вверх руки.

– Я здесь ни при чём! Это идея Николая Наумовича!

Пришла мысль: а мне куда запихнули инфламмасому? Тоже в сердце? Или в менее важные органы, в башку, к примеру? С папаши Дарьи станется…

– Не оправдывайся, я не прокурор и не судья, я вас просто всех здесь зашибу, если вы сделаете что-нибудь не так!

Ответом были три разных взгляда: затравленный – лысого толстяка, испуганно-заискивающий «ботаника» Юры и недобрый – лаборанта с чёлочкой. Его надо было остерегаться в первую очередь, потому что такие люди всегда готовы выкинуть фортель, обмануть и предать.

На отдельной консоли с подставкой селектора и тубусами микроскопов заверещал звонок.

«Ботаник» дёрнулся было к нему, но остановился, вспомнив, что он не один.

– Николай Наумович…

– Подойди. – Потапов посмотрел на саркофаг. – Впрочем, не отвлекайся, говорить с твоим боссом нет смысла, ничего хорошего он не скажет. Долго ещё?