— В этом будет разбираться суд, — сказал я холодно.
Симонэ откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня прищурившись.
— А вы, однако, порядочная дубина, Глебски, — сказал он. — Не ожидал.
— Придержите язык, — сказал я. — Идите и займитесь своими делами. Что там у вас в программе? Чувственные удовольствия?
Симонэ покусал губу.
— Вот тебе и первый контакт, — пробормотал он. — Вот тебе и встреча двух миров.
— Не капайте мне на мозги, Симонэ, — сказал я зло. — И уходите отсюда. Вы мне надоели.
Он поднялся и пошел к двери. Голова его была опущена, плечи ссутулились. На пороге он остановился и сказал, полуобернувшись:
— А ведь вы пожалеете об этом, Глебски. Вам будет стыдно, очень стыдно.
— Возможно, — сказал я сухо. — Это мое дело… Кстати, вы стрелять умеете?
— Да.
— Это хорошо. Возьмите у хозяина винтовку и идите на крышу. Возможно, нам всем скоро придется стрелять.
Он молча вышел. Я осторожно погладил вспухшее плечо. Ну и отпуск. И чем все это кончится — неясно. Черт побери, неужели это действительно пришельцы? Уж больно здорово все совпадает… «Вам будет стыдно, Глебски»… Что ж, может быть, и будет. А что делать? Хотя в общем-то какая мне разница, пришельцы они или нет? Где это сказано, что пришельцам разрешается грабить банки? Землянам, видите ли, не разрешается, а им можно… Ладно. Что же мне все-таки делать? Того и гляди, начнется осада, а гарнизон у меня совершенно ненадежный.
На всякий случай я снял телефонную трубку. Ничего. Мертвая тишина. Все-таки скотина этот Алек. Не мог запастись аварийной сигнализацией. А вдруг сейчас бы у кого-нибудь приступ аппендицита? Торгаш несчастный, только бы ему деньги тянуть с клиентов…
В дверь снова постучали, и я снова поспешно схватился за люгер. На этот раз меня почтил вниманием сам господин Мозес — он же оборотень, он же венерианец, он же старая брюква с неизменной кружкой в руке.
— Сядьте у двери, — сказал я. — Вон стул.
— Я могу и постоять, — пророкотал он, глядя на меня исподлобья.
— Дело ваше, — сказал я. — Что вам нужно?
Все так же вызверясь, он отхлебнул из кружки.
— Какие вам еще нужны доказательства? — спросил он. — Вы губите нас. Все это понимают. Все, кроме вас. Что вам от нас нужно?