Конечно, он прекрасно понимал Локи. Знал их с Сигюн слишком долго, чтобы обратить внимание, что это, верно, единственная пара в обоих мирах, способная жить в самой настоящей гармонии. Они целые диалоги вели, просто молча переглядываясь. Им не нужны были ссоры и взаимные упреки. Иногда Лик искренне завидовал другу.
– Ты понимаешь, что я тебе доверяю? Это я-то! – Локи нервно передернул плечами.
– И шею мне свернешь, если кто-то об этом узнает.
– Само собой.
Лик почему-то подумал, что, если бы рядом была Козлова, она бы приняла слова Гюда за удачную шутку. И ему потом бы пришлось терпеливо объяснять подчиненной, что великан серьезен дальше некуда.
– Так когда?
Локи протяжно вздохнул.
– После того, как ты в Интерпол пошел. Помнишь, как-то заикнулся, что печать кровные оковы Гефеста сбрасывает?
Лик кивнул.
– Вот я и понял, каким образом ты их сбросил тогда, прежде чем исчезнуть со своей ценной подчиненной. И понял, что мне лазейка нужна. Я обратился к Пустошам и получил помощь. Не видел, как погибла ее сестра, но видел изувеченное тело во льдах усыпальницы. Для Сигюн это была чудовищная боль. Это была кровная месть, я лишь помог подтвердить и не наказывать невинное создание за спасение стольких жизней.
– Сигюн хранила браслет сестры после ее смерти? Или она его носила?
– Первое.
– Почему нефилимы расступились перед ней?
– Создавая культ имени самого себя, всегда можно по неосторожности приобрести много врагов не только за пределами домашних стен. Пелопа постигла печальная участь быть преданным.
– И хладнокровно убитым.
– Сигюн не так ранима, как может показаться.
– Я догадался. По крайней мере, Марусе бросок понравился. Она его ребятам вчера воспроизвела детально.
– А где, кстати, Маруся?
– Понятия не имею, но надеюсь, что у себя дома и не влипает в неприятности. С чего вдруг вспомнил о ней?
– Ее покровитель за твоим плечом. Я думал, она здесь, у тебя.