Иму повел носом и несколько раз ощерился, впитывая следы в комнате. Он словно воочию видел все, что происходит здесь обычно и что происходило здесь за последние несколько суток. Он видел Чорруна с больной спиной, обожающего полежать на кровати с чашечкой традиционного чая. Видел, как старец, будто дите малое, прячет выпечку у себя в столе, а потом ест по ночам, пока работает с бумагами.
– Похоже, кто-то очень печется о здоровье нашего окабэшника.
– В каком смысле?
Леопард дошел до письменного стола, отодвинул нижний ящик и достал из дальнего угла завернутые в бумагу сладости.
– Или кто-то за спиной остальной семьи снабжает дедка вкусняшкой.
– Кто-то вроде Барановой?
Иму понюхал бумагу.
– Нет. Сам себе покупает.
– Значит, родные запрещают есть. Только не вздумай в бумагах копаться! – спохватилась Горица, кусая губы. Может, он и идеальный охотник, но его импульсивность порой подводила под выговор от высокого начальства, причем Лику доставалось чаще, чем Иму.
Вместо ответа послышалось тихое рычание. Русалка устало покачала головой. Конечно, он не скажет «спасибо», он зарычит. Разве можно было ждать иного?
– Нашел, – вдруг прошептал Иму после небольшой паузы.
– Что нашел?
– Ничего. И это ключевой момент. Дед стар, инфантилен, любит сахар, и все.
Мосвен подвинулась к Горице, на мгновение отвлекшись от своих подопечных.
– Куда он?
Основную область экрана занимала картинка с видеорегистратора на груди Иму, в правом верхнем углу в отдельно выделенной области на карте передвигалась желтая точка его маячка.
Горица прикрыла микрофон ладонью:
– Змий его знает!
Кошка беззвучно рассмеялась и похлопала Гор по плечу:
– Мужайся.