– Шарфик-то оденьте, ветрено.
– Ах, да, спасибо. Всего хорошего.
– Прощайте.
Глава 13. Вечность не задалась
Фёдор Львович сидел на диване в гостиной своей дачи, медленно перелистывая большой альбом фотографий под названием «Памятники великим людям». Перед ним на журнальном столике лежал раскрытый блокнот и ручка. Он внимательно рассматривал даже мелкие детали каждого изображения, и время от времени вносил в свой блокнот небольшие записи.
Заиграла мелодия входного звонка. Писатель закрыл альбом, блокнот, подошёл к двери, посмотрел на экранчик панели, нажал кнопку и повернул ручку дверного замка.
За открывшейся дверью, на пороге, стоял рослый улыбающийся скульптор.
– Здравствуй, Фёдор Львович. Вот, пришёл по твоей просьбе.
– Добрый день, Родион. Рад тебя видеть. Заходи, надо кое-что обсудить, посоветоваться…
Скульптор снял куртку, прошёл в комнату.
– Присаживайся, – сказал писатель, показав на кресло.
Сам Фёдор Львович также сел в кресло напротив гостя, задумчиво уставился в пол, озабоченно вздохнул, постучал пальцами по подлокотнику, и, как-то оценивающе посмотрев на Родиона, сказал:
– Я сегодня утром из города приехал. Красивый у нас Беловск: улицы, парк, площадь… Памятники достойным людям… Кстати, Родион, а вот, интересно, при жизни какому-нибудь деятелю искусств памятник ставили?
– Про деятелей не слыхал, – ответил скульптор, – хотя…, насколько я знаю, поставили, например, Шварценеггеру, футболисту Марадоне. Но, вообще, есть негласное правило ставить памятник отличившемуся человеку не ранее года после его смерти.
– Ну, Шварценеггеру – это понятно, – усмехнулся писатель, – он со своими каменными мускулами и так как ходячий памятник. А правило хорошее: конечно, с год подождать надо… А то, – ему памятник, а он коленце какое-нибудь выкинет, скандал учинит и монумент опозорит. Нет уж, будь добр, умри, а потом и слава всенародная. Как говорится, сделал дело – …э-э-м-м-м… и тогда уже застынь на века! А как после смерти скульптуру делают, Родя, не с трупа же?
– В древнем Риме всегда с живых ваяли. А сейчас – Фотографии, портреты, воображение, образ… Хотя, конечно, лучше всего напрямую – с натуры, с живого. Объёмно, достоверно…
– Ну, фотографии у меня есть, – неожиданно, но внешне логично продолжил писатель, – Портрет мой наш Огнёв написал, только лицо там у меня какое-то полноватое вышло…
Я вот это к чему, Родион. Хочу тебе предложить сделать памятник мне. Мы уже как-то говорили с тобою об этом. Заказать, то есть, на всякий случай, мою скульптуру круглую. Так она, кажется, у вас называется? Пусть она пока в гараже уже готовая постоит, а потом, после кончины… Это и для города хорошо: всё-таки свой знаменитый отечественный писатель, в память и назидание потомкам… И памятник готовый уже будет в наличии, с живого, так сказать, оригинала. И бюджет трогать не надо, вспыхнет народная инициатива… Как ты на это смотришь, дружище?
Родион Эргонович, зная практическую хватку Львовича, его связи с начальством, и помня свою зависимость от Львовича, с готовностью ответил:
– А почему бы и нет? Очень предусмотрительно. Кому как не тебе ставить, Львович? Вон, куда твоё творчество подняло культуру города!
ebooksa