Ответа не последовало. Даже наглого щелчка. Молчание было хуже любого ответа. Этим они подчеркивали свое превосходство.
Очевидно, я задремал. Когда проснулся, увидел поднос с пищей. Я поел. Потом задремал снова, и пока спал, поднос убрали. Проснувшись утром, я увидел здорового парня, который принес поднос с завтраком. Я попробовал втянуть его в беседу, но он не проявил никакого интереса, сделав вид, что не замечает меня. Позже он забрал поднос так же молча, как и принес. Я провел четыре часа, скучая в одиночестве, пока он не возвратился с ленчем. Шестью часами позже пришло время обеда.
Ко второй ночи я был уже на грани истерии и не мог уснуть.
Следующим утром с подносом явился доктор Торндайк. Он уселся в кресло за оградой и молча уставился на меня. Я попытался пересмотреть его, но, конечно, потерпел фиаско.
— Так куда же мы отправимся?
— Вы здорово влипли, Корнелл, по собственной вине.
— Может быть, — заметил я.
— И все же, как ни крути, вы — жертва обстоятельств.
— Оставьте свои причитания! Я обыкновенный заключенный. Взгляните в лицо фактам, Торндайк, и кончайте трепать языком! — оборвал я его.
— Ладно, — сказал он. — Факты таковы: мы рассчитываем, что вы поможете нам добровольно. Мы предпочли бы, чтобы вы остались таким, как есть, без всякой переориентации.
— Вы не можете мне верить, — буркнул я.
— Может быть. Не секрет, что мы посадили под замок нескольких ваших друзей. Допустим, они пройдут отличный курс лечения, если вы согласитесь сотрудничать с нами.
— Уверен, что все мои друзья предпочтут, чтобы я стоял до конца, нежели предал их идеалы.
— Дурацкая позиция, — отозвался он. — Бороться с нами — все равно, что в одиночку свергать правительство. Взгляните в лицо фактам, и вы увидите, что куда разумнее сменить карты, а потом уже выбирать масть в зависимости от расклада.
— Мне не нравится ваш новый расклад, — проворчал я.
— Многим не нравится, — заверил он. — Но ведь они не всегда знают, что для них хорошо, а что плохо.
— Слушайте, — я чуть над ним не рассмеялся. — Лучше уж я сам наделаю кучу глупостей и ошибок, чем попрошу какого-то папочку позаботиться о моей жизни. И говоря о папочках, следует упомянуть, что сам Господь Бог ратовал за полное единство наших желаний.
— Если уж цитировать Священное Писание, — сказал кисло Торндайк, издеваясь надо мной, — то замечу, что сам Господь — жестокий Бог, ниспосылает гнев свой на семь поколений тех, кто его ненавидит.
— Разумеется, — ответил я. — Но любить его или ненавидеть — это наше личное дело. Так что…
— Что вы мелете чушь! Здесь у вас тоже есть выбор. Вами никто не помыкает. Либо вы обрекаете себя на страдания, либо наслаждаетесь жизнью. Также в ваших силах решать — кому помочь, кому отказать.
ebooksa