Странная история доктора Джекила и мистера Хайда

Я спросил его, есть ли здесь где-нибудь дорога к востоку.

– Раньше была дорога, – сказал он. – Теперь дорога ушла.

– И никто здесь не ходит? – спросил я.

– Плохо ходить, – сказал он. – Много, много дьяволы.

– Вот как! – сказал я. – В этих кустах дьяволы водятся?

– Дьяволы мужчины, дьяволы женщины, много, много дьяволы, – сообщил мой собеседник. – Всегда там. Кто туда идти, назад не прийти.

Я подумал, что поскольку этот малый так хорошо осведомлен по части дьяволов и так охотно о них говорит, а это для канака редкость, то мне, пожалуй, стоит малость порасспросить его насчет меня самого и Юмы.

– А я тоже дьявол, ты как считаешь? – спросил я.

– Твой не дьявол, – постарался он меня успокоить. – Твой просто глупый человек.

– А Юма – она дьявол? – продолжал я расспрашивать его.

– Нет, нет, она не дьявол. Дьявол сидит кусты, – сказал молодой канак.

Я смотрел прямо перед собой на чащу по ту сторону бухты и вдруг увидел, как кусты на опушке раздвинулись, и Кейз с ружьем в руке ступил на черный, ослепительно сверкавший песок. На Кейзе была легкая белая куртка, ствол ружья поблескивал на солнце, вид у него был, прямо сказать, внушительный, и крабы так и кинулись от него врассыпную по своим расщелинам.

– Послушай, приятель, – сказал я канаку. – Ты что-то врешь. Вон, видишь, Эзе ходил туда и пришел обратно.

– Эзе не как другой. Эзе – Тияполо, – сказал мой собеседник. И, шепнув мне «прощай», скользнул в заросли.

Я следил за тем, как Кейз обошел бухту, держась подальше от накатывавшего на берег прибоя, и, не заметив меня, направился в сторону поселка. Он шел, глубоко задумавшись, и птицы, верно чувствуя это, прыгали по песку у самых его ног или с криками проносились у него над головой. Когда он проходил неподалеку от меня, я заметил, что губы у него шевелятся, словно он разговаривает сам с собой, и – что доставило мне особенное удовольствие – увидел и мою отметину, все еще красовавшуюся у него на лбу. Откроюсь вам до конца: меня очень подмывало всадить хороший заряд свинца в его гнусную рожу, только я тогда сдержался.

Все время, пока я наблюдал за ним, и потом, пока шел по его следам домой, я твердил про себя туземное словечко, которое хорошо запомнил: «тияполо». Чтобы не забыть, я еще придумал разложить его на составные части: «ты-я-поло».

– Юма, – спросил я, придя домой, – что значит «тияполо»?

– Дьявол, – сказала она.

– А я думал, что дьявол по-вашему будет «айту», – сказал я.

– Айту – тоже дьявол, только другой, – сказала она. – Айту живет в лес, ест канаки. А Тияполо – главный дьявол, дьяволов вождь, живет в дом, как ваш, христианский.