«Скорпион» начал возвращать нужное положение, но слишком медленно! До земли оставались считанные метры. Я отпустил крыло и в полете захватил горячий хвост. А быстро я приспособился к воздушному плаванию вне борта. В левом борту зияла дыра, из которой шел дым. Я понимал, что нас ждет жесткая посадка и искренне надеялся, что пилот настоящий профессионал, а не криворукая обезьяна, как я о нем думал пять минут назад под водой. Пришлось крепче схватиться за хвост, внезапно я услышал автоматные выстрелы и инстинктивно пригнулся. Пули ударили по борту, левый двигатель, чудом оставшийся работать, начал искрить.
Машина кренилась на левый борт, целясь в одну из многоэтажек. Вот тут мне стало еще страшнее, а пальба все не прекращалась. Какие к черту повстанцы в этом городе?! Неужели есть идиоты, недовольные такой жизнью? Выслать бы их в Африку, хотя зачем так далеко? Можно и ко мне, пусть почувствуют разницу. Пальба резко стихла, но в этой симфонии заключительным аккордом было шипение с правой стороны. Я мельком глянул, но почувствовал мощнейший удар в борт, руки соскользнули с хвоста, перед глазами промелькнуло черное небо, капли дождя, здания, горящий «Скорпион». Резкий удар спиной, я почувствовал, как стекло режет одежду и проникает в тело. Я вскрикнул и рухнул на пол, кувыркаясь и тем самым сильнее вгоняя в себя осколки.
Через мгновение здание затряслось, пол дрогнул, двигатели транспортника заглохли. Конец. Я полежал несколько секунд, не чувствуя тела. Неужели я сломал позвоночник, и меня парализовало? А может это и есть смерть? Я продолжаю видеть после смерти, ничего не чувствуя, и никакого пресловутого света в конце тоннеля. Внезапно пришла боль, боль во всем теле: от ушибов, переломанных костей, ссадин и стекла, которое залезло под кожу. Я раскрыл глаза и увидел обычный офис с компьютерами, перегородками, стеклянными стенами по периметру и огромную дыру в ней, и пару разбитых столов. Приземлился, блин.
Я уперся правой целой рукой и попытался встать. Осколки, разбросанные по полу, впились в ладонь, от каждого движения было дико больно, левую часть лица я не чувствовал, левая рука беспомощно висела, колени не разгибались. Едва я выпрямился, как чуть не рухнул. Посмотрев по сторонам, я нашел выход и сильно хромая двинулся к лестнице, стараясь ничего не задеть сломанной рукой.
Белая кофта была похожа на лохмотья, капюшон наполовину порван, правый рукав был оторван, в джинсах было множество дыр и порезов, пятна крови, но я шел. Целой рукой я пощупал лекарства в кармане и едва не заплакал от бессилия. Пакет раствора был порван, лекарство впиталось в кофту, но пластиковая упаковка таблеток была почти цела. Меня неожиданно отвлек звук на лестнице. Я спустился на три этажа и стоял на лестничном пролете. Закрыв глаза, я вновь воспользовался фантомом и зарычал от дикой боли во всем теле. Как только все кости заросли, я открыл глаза, прекратив лечение. Энергии осталось мало, я чувствовал, осколки так и остались в теле, отек с лица прошел, но оставался синяк.
Подкравшись к двери, я попробовал ее открыть, за ней слышался шум возни и электрических искр. Дверь, как ни странно, была открыта, я осторожно заглянул внутрь и увидел «Скорпиона». Он наполовину залетел внутрь, хвост и часть правого борта свисала с огромного здания. Взглянув на стену лестницы, я увидел надпись «79». В левом борту зияла огромная дыра, из которой слышался шум, свисали искрившиеся провода. Подкравшись к ней, я остановился. Зачем я сюда иду? Неужели, чтобы спасти кого-то? Это же без шансов, после такой аварии невозможно выжить, тем более, это мои враги, они пытались меня убить.
Но сердце вело меня внутрь, и я зашел. Через свисавшие провода я увидел наводчика, сидевшего у небольшого пульта управления, в его груди зияла сквозная дыра. На месте второго пилота были лишь ошметки, и я поскорее посмотрел на соседнее кресло. Там пытался освободить ногу пилот, все лицо было в крови, из застрявшей ноги торчала железка, сверху навалилась бортовая панель, которая и придавила его. Неожиданно машина вздрогнула, и я едва не упал. Транспортник явно скоро рухнет вниз, надо спешить.
Вновь взглянув в сторону пилота, я увидел его глаза. Холодные серые глаза, полные муки, но гордые и не сдающиеся. Он немедленно выхватил пистолет и направил на меня, я поздно подумал, что мог выбить его телекинезом, но на мгновение задумался и понял, что, скорее всего, «Скорпион» бы рухнул. Твердая рука крепко держала пистолет, черная дыра ствола сверлила дырку прямо во лбу. Я сегодня многое пережил и по идее мог умереть несколько раз, но только в этот момент я чувствовал животный страх, дико бьющееся сердце и холодный пот стекал по вискам.
Я понял, что подвел всех, в том числе и Арчибальда, что вот сейчас все и кончится. Глаза зацепились за веревку, висящую слева. Зачем она мне на том свете? Я вновь взглянул в глаза пилоту, худое окровавленное лицо покрылось испариной, он медленно опустил ствол:
— Матэн. Ин мадэ колун гепадэ.
Я рывком бросился с транспортника, схватив веревку. Думаете, я послушал его и решил удрать, оставив последнего свидетеля моего побега умирать? Тогда вы не знаете степень моего идиотизма. Я остановился у колонны и обвязал ее веревкой, пару раз дернул, проверив узел на прочность, и рванул обратно, попутно обматывая себя веревкой. Транспортник вновь затрясся, пилот все пытался отодвинуть пульт управления. Подскочив к нему, я попытался помочь.
— Матэн, Геварэ! — крикнул он, оттолкнув меня.
— Хак! — ответил я.
Надеюсь, он понял, что словом «стой» я имел ввиду не двигаться. А вот идиотом он меня зря назвал. Закрыв глаза, я почувствовал дымку, просачивающуюся через веки и ресницы, и рывком отодвинул панель. Пилот вскрикнул и быстро вытащил ногу, транспортник заскрипел и затрясся сильнее, я чувствовал, как машина наклоняется в пропасть. Я быстро схватил пилота и потащил его к выходу. Я должен успеть! Должен! Теперь от меня зависят сразу две жизни, и судьба еще нескольких. Плоскость пола быстро менялась, я уже практически карабкался, когда скрип усилился: машина соскальзывала вниз. Я обнял пилота, словно он был самым близким человеком, и в этот момент мы начали падать в пропасть. Подлетев вместе с пилотом, находясь на грани жизни и смерти, я прикидывал какие у нас шансы при падении в транспортнике, работающем на магическом оружии и урановом двигателе, с высоты в 79 этажей.
От этой мысли мне стало плохо, но внезапно меня резко дернуло в пояснице, едва не сломав позвоночник, провода цеплялись за меня и пилота, пытаясь забрать с собой, но веревка сделала свое дело. Пролетев десяток метров, мы вылетели из «Скорпиона», и остались висеть на высоте в семьдесят этаже. Посмотрев вниз, я увидел огромную машину, летящую в пропасть, некогда гордую грозу Посвященных, вселяющую страх в сердца преступников. В течение секунды она превратилась в груду металла, полыхавшую посреди улицы. Звук взрыва дошел через мгновение и оглушил.
Чуть раскачавшись, я выставил ногу и влетел в здание, разбив окно. Осколки вновь врезались в израненное тело, я рухнул на пол спиной, чтобы не добить еле живого пилота. В ушах стоял страшный гул, даже когда я целый день проводил с Бегемотом на стрельбище, такого не было. Правой ногой я не мог двинуть вообще, сквозь кровавую пелену я увидел огромный осколок чуть выше колена. Выживший лежал рядом и пытался подняться.
Я оторвал рукав толстовки, наложил жгут на бедро, затем, закусив губу, я резко вытащил осколок. Сквозь зубы вырвался стон, я упал на спину от дикой боли, чувствуя, как уходит кровь, как слабеет нога. С трудом встав, я помог пилоту и прислонил его к стене, забрал его пистолет, перезарядил и вручил обратно: на случай появления повстанцев. Я развернулся и, стараясь не наступать на правую ногу, пошел к противоположной стороне здания. Там я видел несколько зданий чуть ниже, а за ними — учебный центр. На стене висели часы: оставалось десять минут.
Схватив офисный стул, я швырнул его и разбил стекло. Холод и ветер ворвались в здание, пронизав меня насквозь в очередной раз. Подойдя к краю, я посильнее затянул жгут, чтобы не чувствовать эту ноющую боль, сковывающую ногу.
— Ты не преступник… нет. Не такой ты…, - послышался слабый голос за спиной. — Могу я узнать имя своего спасителя?
Я на секунду задумался, став спиной к разбитому стеклу. Сказать свой номер? А смысл? Меня легче всего будет найти, он же легавый. Старое имя? Я даже испугался этой мысли, на секунду поняв, что Сашу Климову уже ничего не связывает со мной, Тринадцатым. И тут я вспомнил нежный голос… там… у разбитого окна… в учебке… когда ярость рвалась на свободу.
ebooksa