— Стоп! — Гохман побегал возле костра, забыв про усталость. — Мне Кошкин сказал, будто ты... в общем, её убил, Эту Семёнову. Уголовное дело возбуждали! Получился какой-то казус.
— Плевать на казус! — возмутился Рассохин. — Я до сих нор думаю так! Но пришло письмо! И Лиза полетела сюда с Дворецким. Должна была ехать с нашей экспедицией.
— Ну, я сразу увидел: у вас с ней роман.
— Какой роман?! Она даже не догадывалась, что это я... Христя причаливал, чтоб на Лизу взглянуть. Посмотрел и удрал. Короче, я сам Лизе всё рассказал. Может, и зря... За ней скоро пришли двое — муж с женой. Похожи на кержаков, может, погорельцы. И женщина её увела. Пока я с Галицыным разговаривал... Записку вот оставила.
И подал листок Гохману. Тот несколько раз прочитал, изучил бумажку, на просвет глянул.
— Ты уверен — её рука? Она писала?
Стас вспомнил, что и почерка Лизы не знает, никогда не видел. С этой сотовой связью и электронной почтой писать-то можно разучиться.
— Листок из её блокнота, — сказал он.
— Значит, добровольно ушла? А если насильно увели? А записку продиктовали?
— Вряд ли. Заманили и обманули — поверить можно.
— Может, они сговорились с Дворецким? — предположил участковый и потряс головой. — Нет, это уже шиза какая-то.
— Христю трясти надо, если поймали. Он знает, куда увели.
— Ты искать пробовал?
— Сначала вгорячах... Читай: она просит не ходить за ней!
— Говоришь — женщина увела? А где мужик?
Рассохин огляделся.
— Со мной был и недавно ушёл. Ментов за версту чует.
— Связал бы!
— Он вроде заложника остался.
— А если журналистка не вернётся? Тут хоть было с кого спросить!