Чужая война

— Да. Успел.

Я отхлебнул чай. Хороший заварился, крепкий. Как я люблю. Даже удивительно, что такой вкусный из пакетика получился.

— Не хочу я, понимаешь, с пустыми руками к Шахматисту идти. Мне хотя бы версии отработать надо, чтобы было что предъявить. Думаю с Барабаном встретиться. Не подскажешь, где его найти можно?

— Шахматист сказал, что после погрома Барабан ушел в трехдневный запой. А квасит он у себя в гараже, подальше от жены. Ей говорит, что в командировке. А сам в гараже запирается и отрывается по полной программе.

Лекарь взял из держателя в виде деревянной рыбки салфетку и написал мне адрес гаража Барабана.

В молчании мы допили чай, и Лекарь проводил меня до дверей. На прощание он пожелал мне:

— Ты с Шахматистом не затягивай.

— В обед позвоню, — пообещал я и шагнул за порог.

Откладывать визит к Барабану я не стал. Как говорили в старом фильме: «Куй железо, не отходя от кассы». Покинув перевалочный пункт, я спустился во двор и сел в машину. Старушка завелась не сразу, заставив меня немного понервничать. Угонять третью тачку за сутки даже я считаю перебором. Я активировал нейрофон и загрузил «Схему». В голове зашелестел навязчивый шепот. Введя координаты гаража Барабана, я проложил маршрут. Да что за беда такая?! Мне опять на другой конец города тащиться. Да еще в такую тмутаракань. Район Ульянки, проспект Народного ополчения. Весьма революционное название, подходит для Барабана. Помнится, несколько лет назад, при прежнем губернаторе пошла волна сноса гаражей. И тогда многие гаражные кооперативы были закрыты. Но Барабану повезло. Его маленький анклав свободы был обойден стороной. Иначе где бы он прятался от жены и снимал стрессы?

С Барабаном мы познакомились несколько лет назад. Еще во время партизанщины. Он тогда водил отряд на юго-западе. Громил точки продажи нейрофонов и игровые клубы. Помнится, тогда его персона ценилась весьма высоко. «Охваченные» мечтали его поймать и судить по закону Линча, то есть казнить на месте. Но хитрец не давался. Все время ускользал из расставленных силков. Он тогда вышел на меня и предложил совместную операцию. Ему не хватало людей. Я согласился. Мы здорово повеселились, когда разнесли клуб Дикого Запада. Никогда не любил всех этих ковбоев, Чингачкуков и перекати-поле. Потом наступило время объединения, и с Барабаном мы пересекались часто. Но вот работать вместе больше не доводилось.

Я выскочил на кольцевую и втопил педаль газа в пол. Можно было, конечно, визит отложить до утра. Только вот время дорого. Да и утром Барабан будет не в лучшем виде. Хотя и сейчас гарантированно он не в кондиции. Звонить на телефон бесполезно. Ночь на дворе. Принципиально не поднимет. Так что придется разбудить здоровяка.

Добрался до юго-запада я быстро. Съехал на кольцевую в районе Дачного кладбища и уже через десять минут заезжал на территорию гаражного кооператива. Найти среди одинаковых бетонных коробок нужную оказалось затруднительно. Лекарь указал 324-й бокс, но коробки с таким номером не было. Пришлось применить дедуктивный метод. И через пару минут я уже стучался в запертые изнутри ворота.

Открывать мне не хотели. Делали вид, что никого нет. Параллельно я стал названивать Барабану на трубку. В результате дверь открылась и наружу высунулась большая лохматая голова, похожая на вырванного из зимней спячки медведя.

— Гладиатор, ты чего, сбрендил? — дохнул на меня перегаром Барабан. — Ты на часы смотрел или как?

— Дело есть. Срочное.

— Дела сам знаешь где. Проходи.

Барабан посторонился, впустил меня внутрь, придирчиво осмотрел пустой коридор между гаражей, нет ли кого подозрительного, и запер дверь. Большую часть гаража занимала старенькая белая «Мазда». Протиснувшись бочком вдоль нее, я оказался в закутке, где стоял верстак с маленьким телевизором, продавленный диван, застеленный лоскутным одеялом, и стол, заставленный бутылками. Судя по батарее полных патронов, Барабан собирался еще несколько дней не выбираться из укрытия. На диван я садиться не стал, забрался на верстак. Чувствовал себя при этом весьма по-дурацки, словно птица на жердочке. Но другого места примостить свое седалище я не видел.

— И чего за дело-то в три ночи? — недовольно пробурчал Барабан.

Выглядел он, конечно, помято: старые потертые джинсы, майка-алкоголичка и домашние тапочки на босу ногу. Густая черная борода торчала клочками в разные стороны и походила на разоренное птичье гнездо. Барабан плюхнулся на диван, взял стакан, налил себе водки и залпом опрокинул. Поморщился и сказал.

— Тебе не предлагаю. Ты за рулем.