Фестиваль огней

— Замечательно. Поезд через четыре часа. Собирайся.

Закрыв дверь, пару секунд Тэ Нэ ещё стоял в коридоре, а затем направился к себе.

Агнесса непонимающе и растерянно скользила взглядом по стоящим у входа Селин и Тэ Нэ с сумками. После чего подошла к Селин и обняла её.

— Удачи вам, — тепло глядя на неё, произнесла она и, повернувшись к Тэ Нэ, смутилась на несколько секунд, после чего протянула руку. — Я буду скучать.

— Не всё же вам разъезжать, — пожимая руку и не в силах отделаться от чувства неловкости, пошутил Тэ Нэ.

— Надеюсь, всё будет в порядке, — многозначительно сверля глазами Тэ Нэ, в коридоре появился Лэй Ристао.

— Мы тоже на это очень надеемся, — вежливой улыбкой, которой можно было резать сталь, ответил Тэ Нэ.

— Хорошей вам дороги!

— Пока!

Дверь закрылась и Ристао с Агнессой остались одни, друг напротив друга.

— Ты понимаешь, что происходит? — поинтересовался у неё Ристао.

— Нет, — развела руками Агнесса, подтверждая, что отношения Селин и Тэ Нэ ставили в тупик не только его.

— Я же говорил, дурдом.

— Тебя Кьюти посвятил в то, зачем и куда мы едем? — перекидывая сумку через плечо, дежурным тоном поинтересовался Тэ Нэ, когда они вышли из дома.

— Он-то меня посвятил, — заговорщицки посмотрела на Тэ Нэ Селин. — Но я хотела бы услышать твои объяснения.

— Мои объяснения… — Тэ Нэ задумчиво оценил расстояние до остановки и повернулся к ней. — Помнишь, наш первый день на Фебере?

— Такое трудно забыть, — отозвалась Селин, погружаясь в воспоминания.

Первое появление в доме Микаэля Осбара, программиста, помогавшего им во время войны Каганата с Альянсом, не обошлось без сюрпризов. Самым главным из которых стал Кьюти. «Говорящие стены» оказались вездущим разумом, от которого на Фебере нельзя было укрыться негде. Что поначалу сильно расстроило Тэ Нэ. Впрочем, у них с Кьюти это было взаимно.

— Я помню, что Микаэль согласился нам помочь с оговоркой «если позволит Кьюти». А он в тот момент был против и смотрел на нас без особого доверия. Потом вы с ним два часа говорили о чём-то в комнате, ты вышел весь разгорячённый, взволнованный и уставший и сказал, что всё улажено и мы можем жить на Фебере.

— И тебе ничего тогда не показалось странным?